Типы языковой игры в современном русском литературном языке (на материале произведений М.Жванецкого, М. Задорнова, А. Арканова , Г. Горина и др.)

"Так что там, где американцы с гордостью говорят о творении Лукаса "сага", мы можем обратиться к универсальной жанровой классификации Винни-Пуха в изложении Бориса Заходера: он свои песенки разделял на вопилки, кричалки и ворчалки. Все они представлены в этой эпохалке" (о фильме Джорджа Лукаса "Звездные войны") ("Общая газета"). Автор продолжает игру, состоящую в построении одноструктурных номинаций с суффиксом -к, активных в разговорной речи и сохраняющих этот колорит в письменном тексте, и добавляет свое слово – эпохалка.
"КП" много раз писала о страшной беде, которой стало для простых россиян и предприятий массовое воровство изделий из меди и алюминия. При этом большая часть "цветнины" уходит за границу, где цены на нее намного выше, чем в России" ("Комсомольская правда"). Компрессивное словообразование: из устойчивого словосочетания цветные металлы берется один компонент (цветные) и с помощью суффикса -ина(а) образуется новое слово, называющее совокупность металлов. Суффикс "прикрепляет" окказионализм к разговорной речи.

Префиксальное словообразование
Слово безделопроизводство вынесено в подзаголовок материала, опубликованного в газете "Аргументы и факты". К стандартной номинации официально-деловой речи (делопроизводство – ведение канцелярских дел) добавляется приставка без-, употребляемая для образования существительных, обозначающих недостаток или отсутствие чего-либо. Алогичность семантики окказионального слова постоянно "оправдывается" текстом: "Когда Чубайс стал руководителем администрации президента, он вызвал к себе одного за другим всех высокопоставленных начальников и попросил перечислить их функции. Чубайс был в шоке: мало кто смог объяснить, за что получает зарплату".
Постремонтизм; "Понятие постремонтизм пока еще не вошло в словари, энциклопедии, диссертации. В сравнении с постмодернизмом это определение прозвучит слишком заумно, но "постремонтизм" – это все, что после ремонта" ("Общая газета"). В словообразовательной игре – шутливое придание последствиям обычной халтуры "научного" характера при сопоставлении с термином постмодернизм.

Словосложение
"До начала нового всплеска мумитроллемании осталось семь дней" ("Известия"). Окказиональное имя образовано от двусловного имени собственного – названия рок группы "Мумий Тролль". Словопроизводство от названий различных объединений очень популярно в публицистике: "В Петербурге появилось новое движение "Воля Петербурга". В качестве эмблемы "петербурговольцы" выбрали царя зверей – льва" ("Коммерсантъ").
"Восхищались магией главного трупохранителя страны Збарского, потом его же с головою выдавали лубянским мастерам заплечных дел" ("Общая газета"). В окказиональном слове обнаруживается алогичность при сопоставлении с одноструктурным: телохранитель – о том, кто бережет живого; трупохранитель – тот, кто бережет неживого.
Медиафобия. Новое слово называет политику, при которой "к штыку приравнивается перо, журналисты делятся на своих, государственных, и "врагов народа", а информационная безопасность отождествляется с информационной закрытостью" ("Общая газета"). Слово создано по традиционной модели с использованием во второй часть сложных слов греческого phobos- страх, обозначающего враждебность, нетерпимость, боязнь чего-либо. Это продуктивный в практике современных СМИ способ создания новых слов: (о детективном буме) "... начиная от расправ и кончая «ментофобией»"; ЧОПофобия; "В Госдуме прошли слушания, посвященные деятельности частных охранных предприятий. Дискуссия фактически свелась к вопросу: ЧОПы – это сектор правоохранительной системы или криминальный бизнес?"; "Кстати, в нашей стране "кондиционерофобия" имеет давние традиции".
"Чем меньше ярких, крупных цветов, тем более все помойковидно и пустыреобразно" ("Итоги"). Базой для новых наречий являются окказиональные сложные прилагательные, созданные по традиционной для языка модели: опорные компоненты -образно, -видно и основы существительных.
"...совершенно квадратный верзила... гнилопомидорно раскраснелся" ("Итоги"). Компрессивное словообразование, в основе которого словосочетание "гнилые помидоры". В результате новое слово участвует в формировании отрицательной характеристики описываемого лица.

Имена лиц как основа словообразовательной игры
В сфере разговорной речи такое словопроизводство, когда тому или иному явлению приписывают название, коррелирующее с фамилией (именем) лица, связанного с ним, отражает особенности массового сознания. Журналисты и писатели подхватывают этот прием разговорной речи и используют в своих целях: "...сооруженная ими странная "путиномика", построенная на пустых же, потому что дармовых, нефтяных деньгах" ("Итоги") – в качестве базовой основы использовано имя конкретного лица.
Путиноведение; "Единственное, что пока совершенно не удается путиноведам, – это представить электорату что-нибудь хотя бы отдаленно похожее на политическую и экономическую программу потенциального президента страны" ("Известия") – словообразования существительных с суффиксом -ени(j) особенно продуктивны в книжной речи. Специфика таких словотворений в публицистике проявляется в связывании этого форманта с именем политика.
"И чем он внешне благопристойнее – тем потенциально чикатиловее" ("Итоги") – прилагательное в форме сравнительной степени образовано нетрадиционным способом. Не от качественного прилагательного, как это происходит обычно, а от фамилии маньяка-убийцы Чикатило. Новое слово закрепляет за фамилией преступника – мотивирующей основой – качественные признаки.

Аббревиатуры как основа словообразовательной игры
Активность писателей и газетчиков развивается по двум направлениям: использование аббревиатуры в качестве обычного слова и создание новых аббревиатур.
"Мало того, что петербургский губернатор сам отвернулся от недавних союзников, он и "Всю Россию" за собой повел, чем довершил "ОВРажное" поражение" ("Аргументы и факты") – игровое прилагательное, в основе которого близость аббревиатуры со словом овраг. Игровая ситуация осложняется текстовой информацией о том, что ОВР – конкурирующее общественное движение, и актуализацией другого, близкого по звучанию и вполне возможного в тексте слова враг. Кстати, "боевая лексика" в тексте (союзники, повести за собой, поражение) делает эту связь возможной. Право окончательного наделения смыслом новой номинации отдано читателю.
ГРУстный праздник (подзаголовок статьи о проблемах космической разведки ГРУ генерального штаба Вооруженных сил РФ) ("Аргументы и факты") – смысловая компрессия проявляется в выделении из прилагательного грустный сокращенного названия учреждения, переживающего не лучшие времена.
"У ВВП (Президента) появилось собственное ЛДПР. Без Жириновского. Движение Личных друзей Президента России зародилось в 1999 году и день ото дня ширится и крепнет" ("Деловой Петербург") – авторская аббревиатура ЛДПР омонимична оригинальной. Выразительные и смысловые добавки в тексте проявляются именно за счет их звукового тождества. Сокращение становится основой для дальнейших словообразовательных опытов: "Движение столь популярно, что появились уже лжеэлдэпээровцы".

Морфологические игры
В основе морфологических трансформаций – использование слова в другой, чуждой ему морфологической категории. Внешне эта игра напоминает имитацию нелитературной речи, противостоящей литературным нормам. Но по своему содержанию необычная для слова грамматика развивает в тексте и новые содержательно-эмоциональные эффекты.
В следующем ниже примере игра с категорией рода не только иронически раскрывает содержание статистического понятия среднего показателя. Морфологическая игра подчеркивает его алогичность в конкретных жизненных ситуациях и таким образом вводит оценку – пренебрежительное отношение к лицам, стоящим за данным понятием: "Госкомстат выводит средние цифры, очевидно, для какого-то среднего человека среднего рода. Скажем, в кармане у среднего "учительницо" средние 1187 "рублё" на месяц, которые выдавали с опозданием на два месяца. А чтобы купить пропитание на 30 дней, требуется потратить средние 713 рублей 90 копеек – только на одного "себё". Так считает Госкомстат. Он полагает, что с такой "потребительской корзиной" и "учительницо" будет сыто, и его средние дети. Хотело бы "учительницо" встретить яйцо по 12 рублей 85 копеек за десяток! Да где его сыщешь! Хотело бы некое среднее "враче" с некоей средней зарплатой в 1 444 "рублё" найти литр цельного молока за центробанковские 7 рублей 77 копеек, но не найдет "враче" такого. Про выход на улицу среднего "пенсионеро" с его 750 "рублё" не говорим" ("Общая газета").



Игры с сочетаемостью слов
Преодоление фиксированных смысловых, грамматических, синтаксических, стилистических связей приводит к возникновению в медиа-тексте новых отношений между единицами языка и предметами, лицами, ситуациями. Вероятно, за этим стоит желание уйти от свойственных публицистическому стилю клише, банальных формулировок при раскрытии той или иной темы. Особенно неожиданными становятся те словосочетания, в которых границы смысловой сочетаемости преодолеваются за счет нарушения логических связей: Сорняк кавказской национальности; "Это очень жадное растение... Таков борщевик Сосновского – король сорняков Ленинградской области, завезенный с Кавказа полвека назад" (Петербургский "Час Пик"). Нарушающее готовую речевую модель слово сорняк может быть сначала рассмотрено как употребленное переносно. Текст же проясняет его прямое значение. В результате замены устойчивое словосочетание попадает в совершенно чуждую ему тематическую группу (ботаника). Текст не оправдывает "надежд" читателя. В заголовке лишь хитрое заманивание "потребителя" информации в текст.

Игры с многозначностью
Новым СМИ свойственны такие игры с полисемантикой, когда текстовое окружение не снимает, а, напротив, подчеркивает вероятность прочтения слова по-разному, доставляя удовольствие сообразительному читателю. Например, заголовок НЕВЫНОСИМЫЙ ("Известия"). В языке прилагательное имеет значение 'такой, что трудно, невозможно вынести, вытерпеть; нестерпимый'. Содержание текста – полемика вокруг проблемы, связанной с захоронением тела В. И. Ленина. В материале приводятся противоположные точки зрения: о невозможности выносить ситуацию, связанную с идеализацией вождя революции, и о невозможности выноса тела, чтобы предать его земле.
Возникающие в ходе игры с полисемантикой смыслы могут быть даже абсурдным, но именно эта нелепость привлекает и становится источником творческой энергии всех вовлеченных в процесс коммуникации.
"Наибольшей головной болью для убэповцев, как впрочем и для работников многих других подразделений, по-прежнему остаются охотники за цветными металлами. Вандалы проникают всюду... В последнее время интерес "металлистов" все чаще стали привлекать кладбищенские оградки" ("Смена") – в разряд многозначных слов переводится молодежный сленг (металлист – музыкант, играющий в стиле тяжелого металлического рока и поклонник тяжелого металлического рока).
Девушка по вызову; (рубрика) Случайные связи (заголовок репортажа о работе девушек-операторов пейджинговой связи) ("Невское время") – игровое угадывание в устойчивых речевых моделях с фиксированной отрицательной оценкой иного смысла. В новой текстовой ситуации у словосочетаний девушка по вызову и случайные связи оценочные коннотации пропадают, но их "след" подчеркивает красоту игры журналиста.
КРЫША – ДОМА; «Непереводимая русская идиома "крыша поехала" должна смениться на другую: "крыша – дома"» (заголовок материала о Всемирном дне психического здоровья) ("Известия") – игровая обработка устойчивого разговорного выражения. Опора на прямое и переносное значение слова крыша позволила создать и оригинальную синтаксическую конструкцию, проясняющую новое значение.
Построенный с помощью языковых игр текст дарит читателю и слушателю альтернативную картину мира. Очевидно, в эпоху высокоразвитых информационных технологий такие материалы прессы – увлекательное чтение, за которым процесс расшифровки игрового хода, обдумывания, размышления, принятия решений. Главное – играть.


Заключение
Настоящее исследование было посвящено типам языковой игры в СРЛЯ с целью создания комического. В работе представлены сведения об отличительных чертах языковых средств и приемов создания комического, в частности, выясняются фонетические, лексические, фразеологические и грамматические средства. Всестороннему анализу подвергаются лексические средства комического, определяются три основные причины употребления слов в комическом качестве: а) неожиданная многозначность, омонимия, антонимия и синонимия лексических средств; б) изменение естественных стилистических условий употребления слов, относящихся к различным сферам; в) историческое формирование некоторой части лексических единиц в комическом качестве. Выясняется роль иронической интонации в создании комического эффекта, отмечается способность любых лексических единиц при помощи интонации употребляться в противоположном значении и тем самым превращаться в средства сатиры. Анализируются также способы использования отдельных слов в целях создания комического эффекта, комические возможности общеупотребительных слов, диалектной лексики, архаизмов, неологизмов, терминологических слов и словосочетаний, элементов жаргона.
В результате исследования выясняется, что действенной причиной комического эффекта становятся метафоризация и многозначность, использование омонимов и синонимов, антонимическое противопоставление контрастных явлений посредством лексических средств; в качестве источника комических каламбуров весьма активны многозначность и омонимия, омоформы и омофоны.
На основе обширного текстового материала впервые тщательному анализу подвергаются способы создания комического путем изменения естественных стилистических условий употребления слов, относящихся к художественному, официально-деловому и научному стилю, просторечных слов и выражений. Выясняется, что одобрения, проклятия и вульгаризмы могут употребляться и в качестве средств создания комизма. В этом отношении слова указанного типа более характерны для языка сатиры. Уточняется целый ряд высказываний относительно роли сравнений, эпитетов, метафор, метонимий, оксюморонов, отмечается широта возможностей видов тропов в создании комического. В сатирических произведениях преобладают вульгарные сравнения с животными, реже встречаются сравнения с явлениями природы и небесными телами.
Анализируется употребление прозвищ, титулов и собственных имен в качестве средств комического в языке сатиры и юмора. Определяется, что для языка сатиры наиболее характерны мотивированные имена и прозвища, имеющие различное происхождение. В сатирических и юмористических произведениях ярко выражено соответствие имен природе персонажей, значительную роль в комическом искусстве играют имена и прозвища, характеризующие образ, с самого начала создающие представление об отрицательных типах. Весьма удобным для создания комических каламбуров является введение в текст (с использованием техники недоразумения) собственных имен.
В результате исследования удалось установить, что значительная роль в создании комического эффекта принадлежит фразеологическим единицам. Важное значение при этом имеет двусмысленный и иронический характер фразеологических единиц, их связь с другими словами и выражениями в контексте. Фразеологические единицы представляют собой одни из наиболее значительных средств типизации речи образа. Семантические ресурсы фразеологических единиц – многозначность, омонимия, синонимия и антонимия играют важнейшую роль в приобретении речью героя сатирической окраски. Фразеологические контаминации создают комический эффект, расчленяясь на составные части. Довольно часто в языке повествователя встречаются выражения, характерные для мышления образа, мастерское соединение внутренней речи образа с авторской речью.
В исследовании подвергнуты анализу наиболее характерные для языка сатиры и юмора структурные модели глагольных и именных фразеологических единиц. Особое значение в художественном языке в качестве средств сатиры и юмора имеют остроты, вызывающие значительный комический эффект.
На основе материала художественного языка и критического анализа научной литературы нами было проведено системное изучение речевых средств комического. Анализ фактов показывает, что комическое связано с самой жизнью, с ее уродствами и выражается чаще всего языковыми средствами.




















Библиография
Апресян Ю. Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica. М., 1990. С. 50–71.
Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык // Вопросы языкознания. 1987, № 3. С. 3–19.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.
Белинский В. Г. Собр. соч. в девяти томах. Т. 1. М., 1976.
Борев Ю. О комическом. М., 1957.
Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971.
Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.
Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.
Дземидок Б. О комическом (Перевод с польского). М., 1974.
Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.
Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983.
Ершов Л. Ф. Из истории советской сатиры. Л., 1973.
Ершов Л. Сатира и современность. М., 1978.
Ефимов А. И. Язык сатиры Салтыкова-Щедрина. М., 1953.
Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Лук А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М., 1968.
Макарян А. О сатире. М., 1967.
Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. III. М., 1953.
Морозова М. Н. Имена собственные в баснях И. А. Крылова // Поэтика и стилистика русской литературы. Л., 1971.
Николаев Д. Смех – оружие сатиры. М., 1962.
Никонов В. А. Имена персонажей // Поэтика и стилистика русской литературы. Л., 1971.
Озмитель Е. К. О сатире и юморе. Л., 1973.
О мастерстве сатиры. Сб. статей / Под ред. К. Иманалиева. Вып. I. Фрунзе, 1960.
О писательском труде. М., 1953.
Проблемы теории литературы. М., 1958.
Ригведа. М., 1989.
Розенталь Д. Э. Практическая стилистика русского языка. М., 1987.
Русские писатели о языке. Л., 1954.
Слонимский А. Техника комического у Гоголя. Прага, 1923.
Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992.
Шагинян Р. П., Магазаник Е. П. Экспрессия собственных имен в русской художественной литературе // Труды Узб. Университета им. Навои. Т. 33. Самарканд, 1958.
Щерба Л. В. О частях речи в русском языке // Избранные работы по русскому языку. М., 1975.
Эвентов И. Сила сарказма. Л., 1973.
Эльконин Д. Б. Психология игры. М., 1978.
Эльсберг Я. Е. Вопросы теории сатиры. М., 1967.
Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977.
Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? М., 1969.
Газетные материалы:
Аргументы и факты
Деловой Петербург
Известия
Итоги
Коммерсантъ
Комсомольская правда
Невское время
Независимая газета
Общая газета
Смена
Час Пик
Ригведа. М., 1989.
Об этимологии слова "игра" см.: Эльконин Д. Б. Психология игры. М., 1978; Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992
Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992. С. 17.
См.: Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983. С. 172–214.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969; В "Лингвистическом энциклопедическом словаре" собственно определение окказионализма отсутствует. Окказиональность упоминается, например, в связи с проблемой порождения речи, в словарных статьях, посвященных лексикографии и неологизмам в частности. См: Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 285, 361.
Гридина Т. А. Указ.соч. С. 7.
Там же.
Щерба Л. В. О частях речи в русском языке // Избранные работы по русскому языку. М., 1975. С. 64.
Апресян Ю. Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica. М., 1990. С. 50–71.
Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык // Вопросы языкознания. 1987, № 3. С. 3–19.
Арутюнова Н. Д. Указ.соч. С. 6.
Апресян Ю. Д. Указ.соч. С. 53.
Там же. С. 54.
Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992.
Ершов Л. Сатира и современность. М., 1978. С. 267.
См.: Лук А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М., 1968. С. 63.
Борев Ю. О комическом. М., 1957. С. 28.
Лук А. Н. Указ. соч. С. 137.
Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971. С. 105.
См.: Ершов Л. Ф. Из истории советской сатиры. Л., 1973. С. 58.
См.: О писательском труде. М., 1953. С. 281.
См.: Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? М., 1969. С. 138.
Николаев Д. Смех – оружие сатиры. М., 1962. С. 151.
Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. С. 83.
См.: Никонов В. А. Имена персонажей // Поэтика и стилистика русской литературы. Л., 1971. С. 408.
Белинский В. Г. Собр. соч. в девяти томах. Т. 1. М., 1976. С. 173-174.












42