Традиции и новаторство в современной прозе фэнтази (на примере Лукьяненко "Дневной дозор","Ночной дозор", "Сумеречный дозор" ; В.Панов,О. Дивов,Булгаков)

Летний ураган в Москве оказывается следствием сильного волшебного ритуала, задержка пуска комического корабля - вторжения на Байконур вампира, а строительство социализма - крупным проектом Светлых. Что уж говорить о «простых» житейских отношениях, о любви и ненависти, пропущенных через призму магии и ответственности за все человечество.
Да, именно ответственности за все человечество - не более и не менее. Ибо Иные, хотя и любят повторять, что людьми не являются, и всячески подчеркивать эту свою отстраненность от остального человечества, на деле существовать без людей попросту не могут. И дело не только в том, что Иные рождаются в обычных человеческих семьях, а в семьях Иных часто рождаются самые обычные люди. Дело в том, что все магические силы Иных - от самых обычных людей, а в одиночку даже самый могущественный Иной беспомощен, как ребенок.
Вступить в собственную тень
Глава московского Ночного Дозора Гесер Пресветлый на фоне города, который он обязан защищать.
Объяснить, что такое сумрак - ключевое, пожалуй, понятие для мира «Дозоров», - сложно, гораздо легче его доописать.
В сумраке происходит абсолютное большинство столкновений между магами. По целому ряду причин. Прежде всего, считается, что сумрак, являясь эмоциональной проекцией «реального» мира, дает Иным магические силы. С магической точки зрения можно назвать сумрак своеобразным «теплообменником» - здесь накапливается эмоциональная энергия всего мыслящего на земле, которой потом могут воспользоваться маги. Впрочем, в сумраке магов подстерегает самое страшное, что может с ними случиться, - развоплощение. В сумраке можно практически безнаказанно заниматься чем угодно предосудительным — от курения в метро до разворачивания оперативного штаба в простой советской квартире (причем хозяева будут мирно спать за стенкой, и не подозревая о происходящем). Наконец, время в сумраке течет медленнее, чем в «реальном мире», что способствует быстроте движений и нечеловечески чувствительной реакции.
Сумрак многослоен, причем если первый его слой доступен всем без исключения Иным, то второй и последующие - наиболее сильным и опытным из них. Схема погружения на следующий слой остается той же: найти, теперь уже в сумраке, собственную тень, поднять и шагнуть в нее. Вот только с каждым слоем процедура эта становится все более сложной. Кроме того, если первый слой сумрака в основном похож на отражаемый им мир, то более глубокие уровни все разительнее отличаются от него. Например, уже на втором слою сумрака почти нет высоких зданий, и войдя на него, находясь, например, на тридцатом этаже, Иной начнет медленно, но верно падать вниз.
Время от времени среди людей рождаются личности с некоторыми, возможно, генетическими отклонениями, позволяющими им входить в сумрак. Таких существ и называют Иными - подчеркивая их отличие от остального человечества. Природа их особенностей точно не определена, что, впрочем, не мешает этими особенностями пользоваться направо и налево. Первые контакты Иных с сумраком относятся к первобытным временам - именно так появились первые шаманы и ведьмы. Понятное дело, что тогда волшебство было во многом интуитивно и экспериментально. Постепенно, с развитием знаний Иных о сумраке, появилась практика инициации - уже состоявшиеся волшебники разыскивали потенциальных Иных, готовили их к первому вступлению в сумрак и обучали магическому искусству. Так обстоит дело и в наше время.
Внутри Иных существует четкая иерархия, место в которой каждого зависит от его могущества и опыта. Существует семь уровней магов, самым сильным из которых является первый, а также понятие «Волшебник вне категорий». К последним относятся Высшие маги и Великие волшебники (которых во всей истории человечества были считанные единицы). Приблизительно определить уровень мага можно уже по тому, как его называют. Низшие ступени зовутся обычными «человеческими» именами и фамилиями, магов первого уровня обычно называют просто по именам, а большинство волшебников вне категорий, особенно самые древние из них, носят псевдонимы.
Мир Иных строго разделен на белое и черное, Добро и Зло, Свет и Тьму. Основное отличие - в отношении к простым людям. Вот как объясняет его главный герой «Дозоров» Антон Городецкий: «Если ты выбираешь Свет - ты не будешь применять свои способности для личной выгоды. Если ты выбрал Тьму - это станет для тебя нормальным. Но даже черный маг способен исцелять больных и находить пропавших без вести. А белый маг может отказывать людям в помощи». Если копать глубже, становится понятно, что разница между Светом и Тьмой в трактовке Лукьяненко исчезающе мала. Куда заметнее разница между людьми и Иными. И, вместе с тем, всякий Иной четко знает, Темный он или Светлый. Эту печать накладывает на него знакомство с сумраком. Именно от эмоционального состояния Иного в момент его первого входа в сумрак зависит, на какую сторону он встанет. И какой стороне он будет служить всю свою нечеловечески долгую жизнь.
Борьба Темных и Светлых за человечество идет с переменным успехом уже многие тысячелетия. В какой-то момент (точной даты не указывается, но, очевидно, около полутысячи лет тому назад) Иные осознали, что средства в их противостоянии явно не соответствуют цели, и решили принять цивилизованные правила войны. Они пошли на беспрецедентный шаг - между Светом и Тьмой был заключен Договор.
С Великого Договора, в сущности, и берет свое начало описанный в романах мир «Дозоров». В Дозоры - Ночной и Дневной - идет элита Иных, около половины практикующих магов, волшебниц, ведьм, колдунов, вампиров и оборотней. Дозоры же, являясь крупнейшими организациями Иных, занимаются главными магическими проектами, договариваются о решении возникающих проблем, определяют политику Иных по отношению к людям. Над Дозорами стоит Инквизиция, не относящаяся ни к Темной, ни к Светлой стороне.
Любой более-менее крупный населенный пункт, где есть хотя бы десяток Иных, может похвастаться собственными Дозорами. Дозоры есть и в провинциальном американском городке, и в многомиллионных японских мегаполисах. Поскольку действие книг Лукьяненко разворачивается в России, основное внимание в них уделено московским Дозорам - крупнейшим и сильнейшим в нашей стране и далеко не последним на мировой арене. О них пойдет речь и у нас.
Активный состав и оперативный резерв Ночного Дозора города Москвы составляет пара сотен Иных. В большинстве своем это светлые маги и волшебницы самого разного уровня и профиля, хотя реальную силу Дозора составляет несколько десятков чародеев трех высших уровней. В отдельную группу следует выделить так называемых боевых магов-перевертышей, являющихся светлым аналогом оборотней (хотя оборотнями их лучше не называть). В Дозоре выделяются оперативный и аналитический отделы, а финансовым обеспечением занимается ряд совершенно легальных фирм. При Дозоре существуют образовательные курсы, на которых обучают новоинициированных Иных. Штаб-квартира Ночного Дозора, замаскированная под обычный офис, расположена в четырехэтажном здании на Соколе, весь персонал которого - до охранников и сантехников — набирается из числа Иных.
Во главе Ночного Дозора стоит Гесер (также известный как Борис Иванович), один из самых могущественных светлых волшебников в мире. Родился в Тибете около тысячи лет назад, приблизительно в XV веке перебрался в Европу, принимал участие в заключении Великого Договора, в начале XX века работал дозорным в Средней Азии, после чего пересел в кресло начальника московского Дозора. Гесеру принадлежит не последняя (а иногда и ключевая) роль в крупнейших социальных экспериментах светлых магов, к числу которых относится и построение социализма в одной отдельно святой стране. Личным хобби Бориса Ивановича является коллекционирование узкоспециализированных сообществ вроде экстремальных парашютистов, байкеров или жертв насильственного заражения холерой - в каждом из них он видит маленькую модель своего подопечного Дозора.
Целью Светлых является причинение минимально возможного вреда. Они даже разработали специальное заклинание - реморализацию - позволяющее им сделать наиболее верный выбор с точки зрения такого критерия. Если же Светлый совершает поступки, которые сам считает противоречащими этому принципу, он самостоятельно развоплощается. Впрочем, и здесь есть свое «но» - каждый сам определяет ту грань, за которой цель перестает оправдывать средства.
Дневной Дозор
Дневной Дозор до определенной степени является отражением Дозора Ночного - вот только труба повыше и дым погуще. Это и понятно: Темные не чувствуют себя связанными какими бы то ни было моральными ограничениями, и вполне могут в промышленных масштабах превращать свинец в золото, уголь - в алмазы, а резаную бумагу - в американских президентов. Начать с расположения - резиденция Дневного Дозора находится на Тверской, в двух шагах от Кремля. Она встроена в семиэтажный жилой дом и занимает три дополнительных этажа, которые видны исключительно в сумраке. Несмотря на повышенный эмоциональный фон от жильцов, такое устройство дает одно неоспоримое преимущество: в случае нападения Светлых на штаб-квартиру они будут вынуждены сдерживать себя, дабы не подвергнуть опасности жизни обычных людей. Руководит Дневным Дозором Завулон, темный маг, сравниться с которым по мощи из московских, да и российских Иных может только Гесер.
Дневной Дозор представляет собой довольно разношерстую и довольно разобщенную организацию, во многом сдерживаемую личным авторитетом Завулона. Удары в спину, предательства и принесение собственных коллег в жертву личным планам - обычная практика для Темных. Помимо «просто» магов, в Дневном Дозоре служат ведьмы, вампиры и оборотни. Ведьма - не просто темный аналог светлой волшебницы; разница между ними скорее не в стороне, а в подходе к магии. Если волшебницы предпочитают оперировать чистой энергией, то чародейства ведьмы во многом завязаны на амулеты и артефакты. К вампирам (кроме, разумеется, Высших вампиров) и оборотням в Дневном Дозоре относятся, как к пушечному мясу, и редко считают их за полноценных Иных.
Инквизиция
Инквизиция, иногда образно называемая Сумеречным Дозором, вовсе не является некоей третьей силой в мире Дозоров. Это относительно скромная (по численности, но никак не по авторитету) организация, стоящая над Дозорами и следящая за соблюдением Великого Договора. Серые плащи Инквизиции надевают как Светлые, так и Темные - те из них, кто в полной мере ощущает катастрофические последствия нарушения Договора. Как признался Антону Городецкому один из Инквизиторов: «Вас держит всего лишь страх. За себя или за людей - не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор».
На заседаниях Инквизиции происходят крупнейшие судебные разбирательства между Светлыми и Темными и выносятся окончательные приговоры. Наказания суровы - развоплощение или лишение магической силы, причем последнее зачастую оказывается куда тяжелее первого. Инквизиция держит под своим контролем особо сильные артефакты, а также владеет ценными магическими знаниями, недоступными Дозорам. Европейское бюро Инквизиции сейчас расположено в Праге (его местонахождение меняется каждые пятьдесят-сто лет), а штаб-квартира московского отделения находится на вершине главного здания МГУ на Воробьевых горах.
Происходящее в мире «Дозоров» в первом приближении можно определить как мистический детектив. Ночной Дозор выслеживает вампиров и оборотней, охотящихся без лицензии, Дневной Дозор ловит превысивших свои полномочия светлых магов, Инквизиция предает нарушителей справедливому суду. Но все это происходит на фоне непрекращающейся политической игры, запутанных многоходовых интриг, цель которых - поворот всего человечества к добру или ко злу. «Дозоры» - это сложная и бесконечная партия в шахматы, где игроки жертвуют пешками ради фигур, фигурами - ради стратегического преимущества, и вместе с тем каждый из них понимает, что ни одна сторона не возьмет верха в этой жестокой игре. Ибо граница между Светлыми и Темными куда тоньше, чем пропасть, разделяющая Иных и людей. Стереть эту пропасть не под силу даже самому могущественному из магов - честолюбивый вампир Костя Саушкин, одержимый идеей превратить всех людей в Иных, гибнет на пороге исполнения своей мечты. Против него объединяются и Светлые, и Темные, и Инквизиция. «Счастья для всех» не бывает - вот жестокая мораль, положенная в основу такого знакомого и такого притягательного мира «Дозоров».
Есть писатели, чьи книги неизменно будоражат, выводят из себя, вызывают на дискуссию. Есть и такие, произведения которых обладают успокаивающим, психотерапевтическим действием. Олег Дивов относится к довольно немногочисленному отряду отечественных фантастов, которым под силу писать и так, и этак. На его счету скандальная, провокационная «Выбраковка» и общепримиряющие «Толкования сновидений», «Предатель», взрывающий изнутри эстетику фэнтези, и традиционный «хоррор» «След зомби»... «Ночной смотрящий» вроде бы тоже построен на привычных штампах литературы ужасов (все с тем же Лукьяненко): вот вам оборотень, вот вампиры, а вот - законспирированная организация, тайно отслеживающая и истребляющая кровососов.
Но оговорить следует сразу, что к «Ночному дозору» Сергея Лукьяненко «Ночной смотрящий» Дивова не имеет абсолютно никакого отношения. Хотя некоторые элементы сюжета, конечно, вызывают смутные ассоциации... В нашем мире существует две расы: люди - и некие «старшие», обладающие комплексом сверхчеловеческих способностей. На самом деле «старшие» происходят от простых смертных, но чтобы эволюционировать, человеку приходится пройти стадию вампира. С неподконтрольными вампирами одинаково интенсивно борются и люди, и «старшие», к которым банды стремительно деградирующих убийц привлекают слишком пристальное внимание... Я, собственно, почему бессовестно пересказываю сюжет романа, позиционированного как авантюрно-приключенческий? Да потому, что отнюдь не разгадкой жу-у-уткой тайны происхождения «старших» заняты герои Дивова. Ловля оборотня, схватки с вампирами, истребление почти неуничтожимого «мастера» - это все внешнее, завлекаловка для читателя, «подсаженного» коварными беллетристами на «Ночной дозор» и «Тайный город». На самом деле Олег Дивов написал чрезвычайно горькую (несмотря на относительный хэппи-энд) книгу о духовном кризисе современного человека, мучительно решающего, как и зачем жить дальше - и о стране, полной таких людей. Роман отчасти автобиографический, и потому проникнут особой душевной болью. Дивов намечает и путь выхода из этого тупика: достаточно принять на себя ответственность за другого, и собственные проблемы развеются, «как сон, как утренний туман». Наверное это не последняя мысль, которую развивал в своем романе и Лукьяненко.
2.2. Фэнтази как взаимодействие характеров персонажей с психологической и философской точки зрения
Вот они - властители вкусов современных любителей фантастики - привычные и узнаваемые фигуры. Убеленные сединами могучие чародеи, способные уничтожать и творить целые миры. Ученики волшебников, всматривающиеся пытливыми глазами в покрытые рунами страницы пыльных фолиантов. Боевые маги, повергающие в пепел костистую нежить искрящимися огненными шарами. Пролезаю к стеллажам сквозь плотную толпу и погружаюсь в изучение имен, названий и аннотаций…
Образ мага, такой очевидный и знакомый всем, кто увлекается фантастикой, выглядит непростой загадкой для любителя покопаться в истории популярных образов, узнать происхождение архетипов. Книжный маг совсем не похож на чародеев из народных сказок и эпосов, исторических трудов и отчетов антропологов. Занятия, которые современники называли магией, всегда были тесно связаны с религией, с духовным процессом. Исторический образ мага и чародея тысячами нитей связан родными для него обществом и эпохой. Скажем, в европейской культурной и религиозной традиции, человек, творящий чудеса - это либо святой, либо слуга дьявола. Все чудеса Христа, описанные в Евангелии, непременно находятся на вооружении магов книжных, но их описания как-то не вяжутся с образом Спасителя.
В то же время, образ книжного мага необыкновенно устойчив. От автора к автору, от книги к книге он уверенно воспроизводит свои основные черты. Все маги, описываемые в фантастике, настолько похожи друг на друга, что стоит прочитать две строчки или бросить один взгляд на экран, сразу понимаешь - это маг и никто иной. Не святой праведник и не слуга Сатаны, не шаман и не фокусник - узнавание моментально и безошибочно.
Как же он возник, этот цельный и устойчивый образ, где его корни? Внешне похожий на героев древних мифов, легенд и сказок, он невыразимо актуален. Это, скорее, какая-то проекция ХХ-го века и технологического прогресса на веру в чудеса. Фантастический маг пришел на книжные страницы не из прошлого, он наш современник. Образ мага всегда гораздо больше вписывается не в тот вымышленный мир, где он действует, а в то время, когда живут писатели, придумывающие магов, и читатели, которым авторы обращаются.
Маг в современной беллетристике - это человек, для которого не существует всех проблем или ограничений, которые представляют собой такие серьезные препятствия в жизни человека. Как правило, магу не нужно думать о хлебе насущном, так как он сыт и благополучен мановением руки. Магу редко приходится страдать от унижений и несправедливостей со стороны ближних - заклинания, вызывающее страх, поклонение или любовь всегда наготове. Магу также не приходится мучиться вопросами о смысле своего существования, так как ему открыта эта тайна, и он приобщен к скрытому от непосвященных мистическому знанию об истинной стороне жизни. Он лично, вместе с другими магами решает судьбу человечества, поднимаясь над извечными вопросами цены, вины и цели.
Таковы основные признаки мага - героя фантастической литературы. Но от эпохи к эпохе, от страны к стране, этот образ менялся, отражая ход истории в сознании читателей. Профессор-англичанин Толкиен в годы ужаснейшей за всю историю человечества войны описывает в своих книгах эпическую борьбу народов со злом. Его маги - посланцы сил света и добра, которые должны вдохновлять народ на борьбу с силами тьмы, сплачивать их, объяснять смысл их жертв, даровать им волю к победе. И их противниками предстают те же маги, ведь Гендальф, Саруман и Саурон - все они имеют одинаковое происхождение, можно сказать, что они - братья. Итак, на страницах книги, которую многие считают отправной точкой жанра «фэнтези», высшие силы решают судьбу человечества, воплощая в жизнь те или иные свои идеалы. Да, это было время великих свершений, когда такие люди, как Сталин, Гитлер, Рузвельт, Черчилль были не просто людьми, но символами, объединявшими миллионы людей, властителями, твердой рукой чертившие границы между странами, народами и верами. Сотни народов еще не похоронили своих героев и не прокляли своих мучителей, а в горних сферах властители-чародеи уже решали их судьбы на многие поколения вперед.
В разгар Холодной войны, в 70-е годы блестяще образованный американец, талантливый писатель, описывает новых магов, присутствующих уже не в далекой и давней вымышленной реальности, а среди нас, в нашей жизни. Амбер, населенный истинными людьми, представляет собой образец, шаблон, единственный на все бытие идеал, а все другие времена и страны, вселенные и народы - это лишь жалкие подобия совершенства, его тени, отражения. Маги Роджера Желязны по праву крови властвуют уже не народами, а целыми мирами. Они и сами не знают, блуждают ли они по бесконечному многообразию отражений или сами создают эти отражения, это и не волнует их. Принцы и принцессы Амбера во всю увлечены самым интересным, что только может быть на свете - борьбой за власть. Но этой захватывающей игре угрожает опасность - светлому, образцовому Амберу противостоит Хаос - могучая и страшная империя зла, попирающая все, что дорого амберцам (а значит - и всему бытию).
Цикл об Амбере, как предельно радикальное отражение евроцентризма, просто поражает воображение, а глобальное противостояние порядка и хаоса, протянувшееся через все отражения, конечно же, коснулось и нашей с вами реальности. И вот, герои Желязны возглавляют битвы Холодной войны, не прекращая бесконечные, циничные и жестокие интриги между своими. Они не связаны никакими ценностями даже по отношению к своей королевской семье, чего уж говорить о жалких отражениях, которые и существуют-то не вполне! Их высшая ценность - свое драгоценное, вечное и неповторимое «я», недостижимый идеалиндивидуалистичной цивилизации Запада, так и не нашедшей рецепт бессмертия, но не желающей нести ответственность перед будущими поколениями. В романах Желязны конец истории наступил еще до ее начала.
А в это время, в светлые и оптимистичные советские 60-е, вдали от заходящейся в «атомном страхе» Америки, в самом сердце «империи зла» рождаются совсем другие маги. Трудолюбивые, самоотверженные и справедливые маги-ученые работают скромными научными сотрудниками в институте, изучающем человеческое счастье. Стругацкие описывают мага, как человека, который живет ради других, который ставит общественное выше личного, отринув эгоистические желания. Перед таким человеком нет ничего невозможного, и маги Стругацких дерзко покоряют само время. Их идеал - труд, творчество и интеллектуальные свершения во всю их бесконечную жизнь. Молодые советские ученые братья Стругацкие воплотили в своих магах общий образ интеллигентов-шестидесятников, вечных детей, которые сейчас состарились, так и не повзрослев.
Прошло время, Советский Союз исчез, как Атлантида, и на руинах великой державы, ставшей добычей воров и бандитов, завелись новые маги. Сергей Лукьяненко, разочарованный трансформацией страны, молодой любитель фантастики, а позднее - преуспевающий фантаст, пишет книгу о магах в нашей жизни. Новые маги скрываются от простых людей, но по-прежнему определяют их судьбы. Их отношения друг с другом напоминают банды, которые вечно делят сферы влияния, или спецслужбы великих держав, которые ведут бесконечную шахматную партию. Скорее, это бандиты, потому что в книге мы наблюдаем ни что иное, как «разборки», «подставы» и «крыши», щедро сдобренные оправдательной и циничной демагогией.
Еще один шаг вперед (или назад?) и мы - в нашем времени. Мир без ума от детской сказки английской писательницы Роулинг, в которой маги просто мирно живут, тихо и незаметно решая свои волшебные проблемы, втайне борясь со своими волшебными врагами. Обычные люди не нужны этим магам, они держат свое существование в тайне от них. Одни маги просто презирают людей, считая их беды и трагедии слишком низменными для своего внимания. Другие хотят уничтожить всех людей, чтобы не путались под ногами. Простые люди предстают в сказке жалкими и эгоистичными, которые без конца надоедали бы магам своими смехотворными просьбами, узнай они о существовании волшебников. В этих образах легко узнается мировая элита, всемогущая, безответственная, для которых не существует людей, а есть только электорат - управляемая стихия, источник волшебного могущества, и нет стран, а есть лишь экономические пространства, порой населенные неоправданно большим количеством населения. Здесь «силы добра» восстают против рационального уничтожения людей лишь для того, чтобы вовсе не замечать их.
Круг замкнулся, в начале нового века мы опять оказались в Англии. Но где же те великие маги, созданные талантом Толкина? Те, кто поднимал народы на борьбу со злом, кто существовал лишь для служения людям, кто не правил, но короновал законных правителей, стоя рядом, кто просто уходил, когда борьба завершалась? Их нет, они остались в ХХ-м веке. Новые маги бесцельно и жалко скрываются по щелям мира, как тараканы, не имея своих ценностей и лишь с отвращением доедающие великое идейное наследие.
В чем секрет образа мага? Что в нем является тем зерном, которое, упав в почву массовых вкусов, дало обильные всходы популярности? Почему этот образ так трансформировался, что маги первооткрывателя жанра фэнтези Толкина лишь внешне схожи с «сухим остатком» этого образа спустя 60 лет развития и адаптации к массовому спросу? Какие-то глубинные струны затронул этот фантастический стереотип в душах публики. Фантастика - жанр массовый, на вводимые ей образы действуют законы рынка, и предложение стремится отвечать спросу. Пожалуй, можно сказать, что маг - главный герой мировой фантастики - сейчас именно таков, каким желает видеть его средний «потребитель образов».
Среди огромного разнообразия черт и деталей, украшающих магов, как более или менее достоверных литературных героев, можно выделить одну основную, главную идею. Это предельная свобода и независимость мага. Все чудеса, творимые им на страницах книг, призваны к одному - защитить его индивидуальность, сделать его полным и единоличным хозяином самого себя. Магу не нужно государство, защищающее его от врагов - он в одиночку уничтожает армию губительными заклинаниями. Ему не требуется развитые транспорт и сельское хозяйство - он способен сотворить изысканные яства и усилием воли мгновенно перемещаться на любые расстояния. Маг не заинтересован в экономических успехах общества, ведь он владеет секретом получения золота. Наконец, его не беспокоит стыд из-за страданий, в которых проводят жизнь простые люди. Ведь он - маг, он не просто человек, пожалуй, он - сверхчеловек, проблемы и задачи которого возвышенны над убогой повседневностью профанов.
Маг - это воплощение идей либерализма, признания личных ценностей наивысшими среди любых других. И, может быть, именно победное шествие по планете либеральной философии, длящееся всю вторую половину XX-го века, это и есть та почва, на которую упало зерно этого образа. Маг - это и есть идеальный человек современного Запада, «Человек +». Каждый мечтает о тех личных возможностях, которыми обладает фэнтезийный чародей. За спиной этого персонажа - всеобщая мечта о неограниченной личной свободе и власти.
Чудеса фэнтези кажутся нам волшебством лишь на фоне множества современных проблем, которые в наших фантазиях успешно решены в образе волшебника. Что чудесного может быть в полете человека по воздуху? Ведь каждый может сесть самолет и за несколько часов оказаться на другой стороне планеты. Чудо в том, что магу не нужно зарабатывать деньги на билет, стоять в очереди, ждать прилета аэробуса. Ему не требуется самолет, продукт общественного развития, не нужно топливо, которого на Земле все меньше и меньше. То невообразимо сложное сплетение взаимосвязей между людьми, течение жизни общества, которое стоит за полетом человека, для мага отсутствует. Мы не чувствуем себя свободными, сидя в салоне самолета. А в мечте о свободном магическом парении - ощущаем эту свободу, так необходимую нам. Закончись вся нефть, заржавей все самолеты, вымри все пилоты, да хоть пусть всемирный потоп разразится - маг сохранит способность летать, и именно в этом заключается чудо. В персональной безусловной свободе и независимости.
Кино и телевидение - явления куда более массовые, чем чтение фантастики. Они не обошли вниманием популярный и притягательный образ. Но опыт сценаристов и постановщиков, труд исследователей массового спроса помог ему рафинировать образ, очистить его от несущественных деталей. И вот, на экранах всего мира появился удивительный, немагический маг - Горец. В нем сохранилась лишь самая суть, понятная любому телезрителю, вне зависимости от образования и возраста. Причем, что очень интересно, на пути популяризации этого образа можно проследить вектор зрительской мечты.
Оригинальный фильм - это эпос о вечной битве бессмертных, похожих на языческих скандинавских богов, перенесенный в наши дни. Эта возвышенная борьба - и есть смысл их бесконечной жизни. Когда они сражаются, беснуются стихии - ударяют молнии, сотрясается земля, бушуют ураганы. Их борьба замирает лишь на освященной земле храмов, где беспредельна власть Белого Христа, там они как будто становятся обычными смертными. А приз в вечной борьбе - не власть над миром, а служение всем людям на свете разом. Образы глубокие и возвышенные.
Но из всей этой истории сердце обывателя затронула только... идея бессмертия. Тот Горец, который действует в телесериале - это не божество из древнего эпоса, а веселый, развлекающийся во всех временах и странах красавец, для которого столкновения с бесчисленными собратьями - только игра, придающая бесконечной жизни азарт.
Такой бессмертный - истинный либерал. Он пользуется предельной свободой. Он свободен от уз брака и семейного долга, от истории предков. Он не чувствует себя связанным законом, границами. Он не болеет и не умирает (кстати, ему не нужно страшиться подхватить СПИД в многочисленных любовных похождениях). Он свободен от страха смерти. Крошечная условность его убиения, отрубание головы - лишь подарок сюжету, придающий смысл всей истории. И должен же сам Горец убивать достойных противников?
Другой похожий случай - популярность в литературе и кино образа вампира. Он почти идентичен образу Горца, только та стереотипная гуманистическая идейность сериала про Горца вообще отбрасывается. Вампиры - злы и бесчеловечны по своей природе, они даже не обязаны делать что-то хорошее. По сути, вампир - еще свободнее и индивидуалистичнее, чем бессмертный Горец, так как он свободен еще и от идеалов добра. Вампир не виноват в том, что убивает людей и пьет их кровь - его таким сделали другие вампиры. Многочисленные «философские» вставки, украшающие сюжеты о вампирах так похожи на рассуждения о том, что богатые не виноваты в том, что они богаты. Вероятно образ вампира - ровесник либеральной философии и первых буржуазных революций - избавляет собственника от комплекса вины перед неимущим. Как прекрасно мечтать о том, чтобы пить кровь и не быть преступником!
Фантастика - это не просто чтение для развлечения. Есть в ней что-то, возвышающее ее над прочим популярным чтивом - женскими романами, детективами и боевиками. Это - ничем не ограничиваемая фантазия автора, порождающая несметное количество идей. Не все они находят массовое признание, встречают своего читателя, как не каждое зерно прорастает колосом. Но уж если какой-то образ покорил читателя во всем мире, то вот она - всеобщая мечта. Фантастика прямо и откровенно говорит нам, чего мы хотим, каков идеальный человек и идеальное общество. За женскими романами и боевиками стоит неизменная во все времена тяга человека к любви и смерти. Фантастика же отражает жизнь общества, изменения его стремлений, помыслы и желания всего человечества. Надо лишь освободить их от пыли времени и оправы творчества, подобно археологу, осторожно очищающему предмет, найденный в раскопе…
Глава 3. Новые тенденции в развитии жанра
Обычно считается, что жанр фэнтези в отечественной фантастике - явление исключительно новое, порожденное перестройкой и появлением массы не издававшейся ранее англо-американской литературы такого рода. То есть русская фэнтези - вторична в принципе, поскольку отечественных корней абсолютно не имеет. Вряд ли с этим можно согласиться, ибо даже не тревожа прах классиков века минувшего, профессора Чаянова и совсем ни в какие определения не вписывающегося Евгения Шварца, и в классической советской фантастике можно найти немало произведений, с полным основанием попадающих в разряд фэнтези . Hачиная, хотя бы, с «Мастера и Маргариты», где присутствует почти полный набор классических атрибутов жанра: шпаги, демоны, рыцари, мертвецы, смутные намеки на свойства пятого измерения и, наконец, Князь Тьмы собственной персоной.
Можно долго спорить, относится ли к фэнтези «Понедельник начинается в субботу», но набор классических фэнтезийных персонажей там тоже более чем достаточен. Традиционен для средневековой фэнтези и антураж «Трудно быть богом». Прекрасным образцом фэнтези является повесть Льва Успенского «Шальмугровое яблоко» - с ее ароматом дальних путешествий и экзотических стран, забытыми богами, прекрасными принцессами и чудесным превращением скромного советского бухгалтера в предводителя борющегося за свободу народа. Что же касается творчества Владислава Крапивина и его последователей самого разного качества («Круги Магистра» И. Тяглова, «Пристань Желтых кораблей» С. Лукьяненко и т.д.), то тут можно уже говорить о появлении целого направления в фэнтези, обозванного кем-то «пионерско-готическим романом». И это все не считая множества детских сказок на манер «Королевства Кривых Зеркал» В. Губарева и бесчисленного количества публиковавшихся в сборниках и периодике рассказов, среди которых временами встречались и попадавшие под определение фэнтези.
Кстати, об определениях. Hесмотря на массу критиков и фантастиковедов, занимавшихся этим вопросом, краткого и всеобъемлющего определения, что же такое фэнтези никому еще дать не удалось. Ясно только, что это жанр фантастики, где действие происходит в мирах со средневековым антуражем и нетехнологической психологией, а роль науки выполняет магия, которая, при прочих равных, оказывается сильнее всяких технологических приспособлений. Можно перечислить еще множество характерных для фэнтези особенностей и приемов, однако интересно, что для отнесения произведения к фэнтези присутствие полного набора этих характеристик вовсе не обязательно. Стоит еще отметить, что несоответствие ряда особенностей фэнтезийного мира миру окружающему, реальному, приводит к переносу действия произведений этого жанра в некие параллельные миры, либо на другие планеты, а зачастую - в прошлое или будущее (в основном постъядерное или посткатастрофное) этого мира. Последнее в общем-то естественно, поскольку, как уже отмечалось выше, средневековый антураж является одним из основных признаков жанра. Толкиен в эссе «О волшебных сказках» объясняет это попыткой эскапизма – стремлением уйти от неживого, машинно-конвейерного мира в идеализированный «золотой век», стремлением к забытой возвышенной романтике прошлого. А поскольку вся история известной земной цивилизации подробнейшим образом описана и захронографирована, авторам фэнтези приходится придумывать и использовать страны и времена, лежащие за пределами исторических хроник - говардовскую Киммерию или Британию времен короля Артура. Так рождаются карты новых земель и стран с тщательными разработками географических, исторических, экономических и этнографических подробностей – тоже непременный элемент всякой уважающей себя фэнтези.
Впрочем, некоторая стандартизация элементов антуража и сюжетных ходов в фэнтези действительно налицо. С одной стороны, это следствие традиций христианского рыцарского романа – одного из основных истоков жанра, с его полярным противопоставлением Света и Тьмы, евангелической структурой мира и джентельменским набором классических персонажей и чудовищ. С другой – высокий уровень развития системы настольных и компьютерных ролевых игр на Западе породил массу произведений, написанных на основе игровых модулей - у нас из подобной литературы наиболее известен цикл «DragonLance» М. Уэйс и Т. Хикмена. Результат - появление массы
совершенно безликих произведений, представляющих собой всего лишь разного рода комбинации стандартных персонажей, описаний и сюжетных ходов, сведенные в свое время А. Свиридовым в его «Малом типовом наборе...». А после этого любители и знатоки «строгой» фантастики демонстративно высказывают пренебрежение к фэнтези, мотивируя это низким литературным уровнем большинства произведений - точно так же как еще десяток лет назад маститые критики отказывали в праве зваться литературой фантастике вообще, мотивируя это макулатурными достоинствами большей ее части. Между тем, давно известно, что подавляющая часть всякого литературного творчества есть бездарность и графомания в чистом виде.
Утверждается, что в США фэнтези составляет до 80% всей издающейся фантастики. Hеудивительно, что с началом массового издания переводной фантастики у нас, на книжных прилавках оказался и весь спектр западной фэнтези - от классических вещей Толкина, Ле Гуин и Желязны до плодовитой тетушки Hортон, многочисленного и однообразного Конана и абсолютных бездарностей типа Дж. Г. Смита. Появление нашей же фэнтези было практически мгновенно пресечено резким падением спроса на отечественную фантастику вообще - успели выйти, кажется, лишь «Оборотень» H. Ютанова, «Альбом идиота» А. Столярова, «Золотые крылья дракона» А. Больных и «Крылья гремящие» С. Иванова - вещи, несмотря на хороший или великолепный литературный уровень, все же явно вторичные, использующие не авторами созданный канон (хотя бы даже и противореча ему, как это пытался сделать Столяров).
Затем последовал перерыв в три-четыре года и, наконец, буйный рост спроса на отечественную фантастику вызвал к жизни новую волну русской фэнтези - на этот раз, гораздо более показательную и разнообразную. Попытаемся же рассмотреть и проанализировать основные ее разновидности.
Первая и самая бурная - так называемая героическая фэнтези, получившая у нас меткое наименование «конанизм», ибо началась она именно с Конана - отечественных подражаний бесконечным западным сериалам о Конане и Ричарде Блейде, время от времени публиковавшимися в сборниках «оригинальных» произведений под звучными англоязычными псевдонимами. Признанным классиком здесь является Hик Перумов с его «Кольцом Тьмы» и «Хьервардом». Основная часть отечественной фэнтези относится пока именно к этому типу, однако останутся ли в чьей-нибудь памяти имена остальных коллег Перумова - покажет время.
Разновидность следующая - историческая фэнтези. Справедливости ради, следует сказать, что родилась она достаточно давно - о близости фантастики к историческому роману критики говорили еще в далекие советские времена. А в предисловии к маленькому сборничку рассказов Святослава Логинова «Быль о сказочном звере» (1990 год) прямо отмечается, что описываемые там события, фантастические для нас, в глазах персонажей и их современников выглядят сугубым реализмом. Волна же интереса к отечественной истории, в последнее время порой болезненного, не могла не привести к появлению фэнтези, использующей славянскую и псевдославянскую тематику. Hаглядный пример тому – творчество Юрия Hикитина, а в последнее время - романы Марии Семеновой и разнообразные «Владигоры», массово штампуемые «Азбукой». Впрочем, если нашумевший «Волкодав» Семеновой представлял собой фэнтези в классическом смысле этого слова, то написанная гораздо раньше «Валькирия» в сущности, не является фантастикой вообще - все ее фантастические элементы имеют лишь этнографический смысл и не несут какой-либо сюжетообразующей нагрузки. Перед нами уже классический образец «исторической псевдофэнтези» - жанра, который, не исключено, в недалеком будущем станет довольно распространенным, поскольку приманит любителей сразу двух популярных литературных направлений - фантастики и исторического романа. А исторических романистов от времен Союза писателей у нас осталось более чем достаточно...
Однако, как всегда, вещи наиболее заметные и достойные никакой классификации не поддаются. Отнесли как-то Толкиена к «высокой» фэнтези - да и оставили его там в гордом одиночестве. Так и логиновского «Многорукого бога далайна» можно, конечно, назвать «фэнтези-притчей», но вряд ли от этого что изменится – ни на Желязны, ни на Ле Гуин он похож не станет, а истоки его все равно останутся здесь - в лучших образцах русской литературы и советской фантастики. И «Меч и радуга» Елены Хаецкой, несмотря на абсолютно классический антураж Доброй Старой Англии, все же останется накрепко привязанным не к сэру Томасу Мэллори и легендам о Робин Гуде, а к тому же «Трудно быть богом» Стругацких. И Генри Лайон Олди, а в просторечии – харьковчане Дмитрий Громов и Олег Ладыженский, создав свой мир и свой стиль «философско-боевой» фэнтези, так и остались в нем одиночками. Однако уже само перечисление этих имен доказывает существование отечественной фэнтези как оригинального жанра, не являющегося ни спешной переделкой, ни подражанием зарубежным образцам, а берущим свое начало здесь, в русской и советской литературе вообще и фантастике в частности. Которую мы все любим и будем любить.
Заключение
Итак, как отдельный вид литературы жанр фэнтези начал формироваться на рубеже XIX - XX вв. Главные источники жанра - французская «фейная сказка, скандинавский и кельтский фольклор. Среди предтеч - Хорас Уолпол, Уильям Моррис, Дж.Б. Кэйбелл, Э. Блэквуд. Наиболее же значительной фигурой раннего периода является британский аристократ лорд Эдвард Дансени, автор сборника «Боги Пеганы», положившего начало циклу о волшебном мире, с собственной тщательно проработанной мифологией, основанной на ирландском эпосе.
Отцами-основателями фэнтези считаются две группы авторов, которых по их происхождению можно разделить на американскую и британскую школы.
Американскую группу составляют Роберт Ирвин Говард, Кларк Эштон Смит и Говард Филипп Лавкрафт. Самой значительной фигурой из них, безусловно, является Р. Говард. Создав образ знаменитого воителя, бесстрашного Конана-варвара, Говард стал основателем особого направления, т.н. героической фэнтези или фантастики «меча и волшебства» («sword & sorcery»). ЛайонеллаСпрэг Де Камп в 1951 году получил часть архива Говарда, и он, обнаружив недописанную повесть о Конане, переработал ее, дописал и два года спустя она была напечатана как бы «в соавторстве» под названием «Драгоценности Траникоса». Это история так увлекла Де Кампа, что он, проведя активную розыскную работу, раскопал еще несколько неоконченных вещей Говарда, каких-то черновых набросков и заметок. Кроме того, набив руку, он как в одиночестве, так и совместно со своими друзьями, Бьерном Нибергом и Лином Картером, написал ряд стилизованных под Говарда произведений - около двух десятков романов, повестей и рассказов. Книги привлекли внимание, ибо положение на издательском рынке, где фэнтези долгое время считалось чтивом для подростков, в корне изменилось после успеха «Властелина Колец» Д. Толкина (особенно в начале 60-х, после появления массового издания этой книги в бумажной обложке, разошедшегося многомиллионным тиражом). Теперь выходили десятки фэнтезийных книг и читатели требовали еще и еще. Другой «основоположник» К. Э. Смит написал не так много - несколько десятков рассказов, посвященных Атлантиде, Зотику, Аверони и другим таинственным мирам.
В британский отряд основоположников фэнтези также входит трое писателей, тесно связанных дружескими и духовными узами. Это Клайв Стейплз Льюис, Чарльз Уильямс и Джон Рональд Руэл Толкин. Льюис вошел в историю прежде всего как создатель детской фэнтези, написав знаменитый цикл «Хроники Нарнии».. Но настоящей Библией фэнтези стал роман профессора англосаксонской литературы Оксфордского университета Толкина «Властелин Колец». После выхода в свет 1-го издания «Властелина Колец» (1954 г.) выяснилось, что в мире достаточно вполне взрослых людей, которым просто необходима подобная литература. Теперь и другие авторы фэнтези стали желанными гостями литературных агентов. Так продолжается и по сей день. В иные годы фэнтези составляет до 60% всей издаваемой англоязычной фантастики.
А какой только фэнтези не существует... Эпическая «высокая» фэнтези, питаемая наследниками Толкина, отличается подчеркнутым вниманием к психологической достоверности событий, поступков и характеров героев, тщательностью в конструировании собственных миров. К «дочерним» направлениям эпической фэнтези относится фольклорно-сказочный жанр, герои которого действуют в «псевдореальном» мире сказаний и мифов народов Земли.
Героическая фэнтези, в отличие от других направлений, подкупающе проста. Здесь читатель не найдет сложных психологических коллизий, детальной проработки характеров, и даже зачастую элементарной логики событий.
Детская фэнтези отличается особым сказочно-назидательным оттенком. Самым известным автором, бесспорно, является Элис Мэри Нортон, известная во всем мире под псевдонимом Андре Нортон.
Философская фэнтези близка к традициям литературной сказки-притчи.
Юмористическая фэнтези в последние годы стала одним из популярнейших ответвлений жанра. Родоначальником был Л. Спрэг де Камп, написавший в начале 40-х гг. совместно с Ф. Прэттом трилогию «Недипломированный чародей», иронически повествующую о приключениях чародея-самоучки Гарольда Ши и его незадачливых друзей в разных мифологических мирах. Затем этот субжанр заметно увял, и его второе рождение состоялось только в конце 70-х - начале 80-х гг., когда появился, завоевав огромную популярность.
Очень многолика историческая фэнтези. Здесь имеются книги, в которых на фоне реального исторического антуража происходят невероятные волшебные событии, или действие происходит в альтернативных мирах, где историческое развитие пошло иным путем, или берется какое-либо реальное событие или личность и создается то, что вполне подходит под определение «исторического» романа, где магическое занимает весьма незначительное место, или пишется тщательно стилизованная псевдоистория, где все взаправду, но при этом абсолютно выдумано и т.д.
Достаточно много произведений относятся к т.н. научной фэнтези, в которой либо волшебные события разворачиваются на «технологическом» фоне, либо имеют реальное объяснение, либо вообще не являются магией, хотя и выглядят таковыми.
И, наконец, есть книги, которые сложно однозначно классифицировать, так как они включают в себя слишком много элементов - классический пример, знаменитая декалогия Роджера Желязны «Хроники Амбера».
Невозможно рассказать обо всех направлениях, течениях, авторах современной зарубежной фэнтези. В последние годы появилось немало интересных произведения, изначально создаваемых на русском языке. Но это совсем другая история.
Российская фантастическая литература имеет богатые традиции, однако ее основные успехи связаны с научной фантастикой. Что же касается «русского фэнтези», то еще чуть более 10 лет назад это словосочетание не имело никакого смысла: такого направления просто не существовало. Жанр фэнтези в массовом сознании ассоциировался, прежде всего, с именами Толкина и Говарда. Однако сейчас - дело другое. Русские авторы подмяли под себя рынок, “в одну калитку” переигрывая практически всех маститых иноземцев.
В данной работе автор, как правило, абсолютно осознанно старался избегать прямых оценок качества книг русского фэнтези. Иначе пришлось бы петь одним дифирамбы, а других рвать на меленькие кусочки.
Главный недостаток нашего фэнтезийного жанра - это его молодость, 10 лет - не срок. Да, львиная доля русской фэнтезийной литературы даже не вторична, а третична, так как наши писатели в массе своей старательно копируют зарубежные образцы. А западные авторы опираются в своем творчестве на определенные мифологические каноны. Да, пока у нас не появилось ни одного автора действительно мирового масштаба и ни одного по-настоящему гениального произведения. Но и «у них» таких авторов с гулькин нос, а суперудачных творений - еще меньше.
Но есть уверенность, что при существующих ныне темпах развития русского фэнтези, при крепнущей на глазах цивилизованности наших издателей уже в ближайший десяток лет мы вправе рассчитывать на появление своих Ле Гуин, Мартина и Пратчетта.
Список литературы
«Бумеранг».- авг. 2000.
«Известия». – 2001.- 04 июня.- 6 с.
«Киевские ведомости». - 2005.- ноябрь.- 12 с.
«Книжное обозрение». - № 40, № 44.- 2006.
«Коммерсантъ». - 2000.- авг.- 4 с.
«Экслибрис». - № 22.- 2001.- 8 с.
Аллен Дж. Фэнтези: энциклопедия: [для среднего и старшего школьного возраста] / Джуди Аллен; [пер. с англ. У.В. Сапциной].- Москва: РОСМЭН: РОСМЭН-ПРЕСС, 2005. – 142 c.
ВОЙНЫ грядущего: Амер. фантастика: [Сборник : Пер. с англ. / Сост. С. Павлов-мл.; Ил. С. Красулевского]. - Омск: ЛОЭР; Краснодар: Сов. Кубань, 1993.- 543 с.
Гуревич Г. А. «Философия в произведениях Д. Р. Р. Толкиена». - М.: Московская Государственная Академия Печати, 1994.- 236 с.
Лукьяненко С. В., Васильев В. Н. Дневной Дозор. М.: АСТ: АСТ Москва: Транзиткнига, 2006.- 380 с.
Лукьяненко С. В., Васильев В. Н. Ночной Дозор. Сумеречный Дозор. Последний Дозор. М.: АСТ, 2006.- 1211 с.
Мир фантастики.- окт. 2003.
На перекрестках фэнтези: сб. фантаст. произведений / [сост. Р. Афанасьев].- М.: Армада: Альфа-кн., 2004. - 506 с.
Науменко Н. Будем жить - будет и фантастика! // Если. 1999. № 9.
Пристли Р. Warhammer. Битвы в мире фэнтези: [Правила игры. Полн. описание распростр. магич. предметов / Рик Пристли и Томас Пиринен; Пер.: Владимир Яснов, Евгений Мадор]. - М.: Алегрис, 2004. - 288 с.
Фэнтези - 2005: [фантастические произведения / сост. В. Мельник].- Москва: ЭКСМО, 2005.- 590 с.
Фэнтези-2004: [Фантаст. произведения]. - М.: Эксмо, 2004. – 669 с.
Фэнтези-2006: [фантастические произведения: сборник / сост. В. Мельник].- Москва: Эксмо, 2005. - 574 с.
«Бумеранг».- авг. 2000., «Известия». – 2001.- 04 июня.- 6 с., «Киевские ведомости». - 2005.- ноябрь.- 12 с., «Книжное обозрение». - № 40, № 44.- 2006., «Коммерсантъ». - 2000.- авг.- 4 с., «Экслибрис». - № 22.- 2001.- 8 с., Мир фантастики.- окт. 2003.
Гуревич Г. А. «Философия в произведениях Д. Р. Р. Толкиена». - М.: Московская Государственная Академия Печати, 1994.- 236 с.
Лукьяненко С. В., Васильев В. Н. Ночной Дозор. Сумеречный Дозор. Последний Дозор. М.: АСТ, 2006.- 1211 с.
Пристли Р. Warhammer. Битвы в мире фэнтези: [Правила игры. Полн. описание распростр. магич. предметов / Рик Пристли и Томас Пиринен; Пер.: Владимир Яснов, Евгений Мадор]. - М.: Алегрис, 2004. - 288 с.
Науменко Н. Будем жить - будет и фантастика! // Если. 1999. № 9.
Мир фантастики.- окт. 2003.- 13 с.
Там же.- 14 с.
Там же.- 15 с.
Там же.- 16 с.
Там же.- 17 с.
Фэнтези-2004: [Фантаст. произведения]. - М.: Эксмо, 2004. – 660 с.
Там же.- С. 661-662.
Там же.- 663 с.
Там же.- 664 с.
Там же.- 667 с.
Науменко Н. Будем жить - будет и фантастика! // Если. 1999. № 9.- 16 с.
Там же.- 17 с.
Там же.- 18 с.
Там же.- 19 с.
Там же.- С. 19-21.
Там же.- 21 с.
Там же.- 22 с.
Там же.- 24 с.
«Экслибрис». - № 22.- 2001.- 8 с.
Фэнтези - 2005: [фантастические произведения / сост. В. Мельник].- Москва: ЭКСМО, 2005.- 570 с.
Там же.- 571 с.
Там же.- 572 с.
Там же.- 573 с.
Там же.- С. 574-575.
«Киевские ведомости». - 2005.- ноябрь.- 12 с.
«Бумеранг».- авг. 2000.- 6 с.
Там же.- 7 с.
Там же.- 8 с.
Там же.- С. 8-10.
Фэнтези-2006: [фантастические произведения: сборник / сост. В. Мельник].- Москва: Эксмо, 2005. - 552 с.
Там же.- 553 с.
Там же.- 554 с.
Там же.- 555 с.
Там же.- С. 556-557.
Там же.- 559 с.
Там же.- 561 с.
ВОЙНЫ грядущего: Амер. фантастика: [Сборник : Пер. с англ. / Сост. С. Павлов-мл.; Ил. С. Красулевского]. - Омск: ЛОЭР; Краснодар: Сов. Кубань, 1993.- 17 с.
Там же.- 19 с.
Лукьяненко С. В., Васильев В. Н. Ночной Дозор. Сумеречный Дозор. Последний Дозор. М.: АСТ, 2006.- 12 с.
Там же.- 13 с.
Там же.- 15 с.
Там же.- 16 с.
Там же.- 17 с.
Там же.- С. 18-19.
Там же.- 20 с.
Там же.- 21 с.
Там же.- 22 с.
Там же.- 23 с.
Там же.- 24 с.
Там же.- 25 с.
Там же.- 26 с.
Там же.- 26 с.
Там же.- 28 с.
Аллен Дж. Фэнтези: энциклопедия: [для среднего и старшего школьного возраста] / Джуди Аллен; [пер. с англ. У.В. Сапциной].- Москва: РОСМЭН: РОСМЭН-ПРЕСС, 2005. – 68 c.
Пристли Р. Warhammer. Битвы в мире фэнтези: [Правила игры. Полн. описание распростр. магич. предметов / Рик Пристли и Томас Пиринен; Пер.: Владимир Яснов, Евгений Мадор]. - М.: Алегрис, 2004. - 112 с.
Там же.- 113 с.
Там же.- 114 с.
Там же.- 115 с.
Там же.- 116 с.
Там же.- 118 с.
Там же.- 120 с.
На перекрестках фэнтези: сб. фантаст. произведений / [сост. Р. Афанасьев].- М.: Армада: Альфа-кн., 2004. - 494 с.
Там же.- 495 с.
Там же.- 496 с.
Там же.- С. 497-498.












22