Характеристика народничества в книге Бердяева "Истоки и смысл русского коммунизма" (гл.3)

Плеханов в полемике с Ткачевым в значительной мере предвосхитил полемику между меньшевиками и большевиками. Плеханов выступал против захвата власти революционной социалистической партией, против анархизма, иррациональных мотивов, отказа от просвещения и западного пути развития. Между тем, Бердяев считает, что Ткачев и большевики проповедовали идеи, более характерные для русского сознания, и потому, по сравнению с Плехановым и позже – с меньшевиками, они более правы.
В рассматриваемой нами главе Бердяев также упоминает о Желябове (предводителе террористической организации «Народная Воля»), во многом предвосхитившем коммунистов в методах и действиях организации. Примечательно его обращение к террору по мере осознания бесполезности интеллигентских «хождений в народ». Особо Бердяев подчеркивает религиозность Желябова, упомянувшего о своей вере на суде и поцеловавшего крест перед казнью. Таким образом, даже религиозный человек в контексте русского сознания может оказаться на одном полюсе с коммунистами.
Итак, каковы выводы Бердяева? Несмотря на противоположность учений народников и коммунистов, русский философ усматривает тождественность многих их положений и методов. Примечательно, что сам Бердяев неоднократно упоминает об особом пути России и неприемлемости для нее западных мерок и путей развития. Если принять во внимание, что Бердяев первоначально серьезно увлекался марксизмом, данные утверждения следует считать результатом длительных размышлений. Провозглашая русский характер народничества и большевизма Бердяев по сути утверждает их органичное место в русской истории, какой бы трагической она не оказалась: «В народничестве есть что-то очень русское, очень национальное даже в самом своем отрицании национальности, и оно принимало самые разнообразные формы, от самых религиозных и мистических до самых материалистических, от самых правых до самых левых». Между тем, Бердяев отрицает продуктивный, творческий характер народничества (а творчество в философии Бердяева является основной категорией): народничество отличалось «недостатком духовного мужества и духовной свободы, слабым развитием личного достоинства и самостоятельности, потребностью найти опору извне, сложить с себя ответственность, на других переложить активность духа в отыскании и определении правды». Также философ обвиняет народничество в «народопоклонстве», лжесоборности и лжерелигиозности, реакционности как следствии концентрации на прошлом: «Народническое сознание считает вполне возможным отвергнуть смысл всей русской истории и вернуться к ее истокам, чтобы проделать всю историю сызнова, без неправды государства и неправды культуры».
Данные размышления являются особенно актуальными в контексте современной ситуации: в настоящее время вновь оказываются животрепещущими вопросы о исторических путях России, о вступлении ее на капиталистический путь развития, о взаимоотношениях между интеллигенцией и народом, о революционном и эволюционном путях развития. Размышления об отрицательных и положительных сторонах революционного движения и народничества, в частности, (а народническое сознание во многих своих аспектах не чуждо и нашему времени) способствует лучшему понимаю русского мировоззрения и возможному избеганию исторических ошибок в будущем. Необходимо подчеркнуть, что, вне зависимости от того, считать ли путь России уникальным (как это делали славянофилы, народники, а впоследствии, и коммунисты в своей теории возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране) или же общим с западноевропейскими странами, важно при этом учитывать не только глобальные исторические перспективы, но конкретную временную ситуацию. В современном мире мы сталкиваемся с тем фактом, что никакой общей схемы для представителей различных народностей, религий и культур, тем более находящихся на разных этапах развития, быть не может. В любом случае, необходимо учитывать то, что нужно народу для счастья, а не свои представления об этом. И у коммунистов, и у народников, невзирая на «народные» лозунги, были весьма скудные представления о менталитете русского народа, и весьма презрительное к нему отношение. С другой стороны, любые теоретические концепции относительно путей развития какой-либо нации заранее обречены на неполноту, поскольку они выводятся, как правило, вне реального опыта народной жизни. В контексте исследования народничества и коммунизма, важным фактором является также русское отношение к религии, в рамках которого атеизм почти всегда оказывается богоборчеством. В целом, оба направления можно расценивать как попытку приспособления западных идей к российской действительности, но при отсутствии адекватного знания этой действительности и готовности принять ее как данность оба направления вряд ли приемлемы, по крайней мере, в контексте современной ситуации.


Литература:
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Бердяев Н. А. Падение священного Русского царства: Публицистика 1914 – 1922 гг. Торжество и крушение народничества. М., 2007. С. 579 – 584.

Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Там же.
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Там же.
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Гл. III. Русское народничество и анархизм. http://www.vehi.net/berdyaev/istoki/03.html
Бердяев Н. А. Духовные основы русской революции. Опыты 1917 – 1918 гг. Гл. III. Революция и национальное сознание. § 2. Народническое и национальное сознание. С. 585.
Там же. С. 587.
Там же. С. 591.












3