Д. Юм исследования о человеческом разуме.

Предполагая, что все умственные способности людей одинаковы от природы (в противном случае не было бы ничего более бесплодного, чем споры и рассуждения) становиться очевидным то, что невозможно, чтобы люди, связывая с терминами одни и те же идеи, так долго могли придерживаться различных мнений об одном и том же. Из этого следует, что споры рождаются и существуют долгое время из-за того, что налицо факт несоответствия мнений по поводу определений и терминов. Вопрос о свободе воли имел место быть на протяжении длительного времени по тем же причинам.
Юм делает очевидным то, что все люди всегда были согласны друг с другом и насчет доктрины свободы и насчет доктрины необходимости, поскольку с этими словами связано разумное значение.
Общепризнано, что материя во всех своих действиях приводится в движение необходимой силой и всякое действие в природе до такой степени точно определено энергией своей причины, что при данных конкретных условиях последняя не могла бы породить никакое иное действие.(1,110)
Идея необходимости и причинности порождается исключительно единообразием, замечаемым в действиях природы, где сходные объекты всегда соединены друг с другом, а ум заключает об одном при появлении другого. Помимо постоянного соединения сходных объектов и следующего за этим заключения от одного из них к другому нет иной идеи необходимости или связи.
Возможно ли приступать к наукам или к какой-нибудь деятельности, не признав доктрины необходимости и заключения о волевых актах на основании мотивов, а о поступках – на основании характеров. Обращая внимание на то, как легко естественная и моральная очевидность сплетаются друг с другом, образуя одну цепь доказательств, можно допустить, что природа их одинакова, и они проистекают из одних и тех же принципов.
Юм, исследовав действия тел и порождение действий их причинами, определил: что ни одна из наших способностей не в силах продвинуть наше знание этого отношения далее простого наблюдения того, что определенные объекты постоянно соединены друг с другом, и что наш ум в силу привычного перехода при появлении одних объектов склоняется к вере в другие. Убедившись в том, что мы ничего не знаем о какой бы то ни было причинности, кроме постоянного соединения объектов и последующего заключения нашего ума об одном объекте на основании другого, и обнаружив, что эти два условия, по общему признанию, наличествуют в волевых актах, легче можно прийти к тому, чтобы приписать подобную же необходимость всем причинам вообще.(1, 125) Хотя это рассуждение, приписывающее необходимость решениям воли, находится в противоречии с системами многих философов.
Очевидно, что волевые акты находятся в правильной связи с мотивами, условиями и характерами и поскольку заключение всегда происходит от одних к другим, следует признать и на словах ту необходимость, которая признается людьми в каждом житейском размышлении.
Преобладание доктрины свободы может быть объяснено ложным ощущением или же кажущимся переживанием свободы, или безразличия во многих поступках.
Таким образом, под свободой подразумевается только способность действовать или не действовать сообразно решениям воли; если мы хотим оставаться в покое, мы можем это сделать, а если хотим двигаться, то можем сделать и это.(1,143)
Как бы ни определялась свобода, для этого определения необходимо соблюдение двух правил: во-первых – чтобы это определение было согласно с фактами, во-вторых – чтобы оно было согласно с самим собой.
Юм смело соглашается утверждать, что обе доктрины – как доктрина необходимости, так и доктрина свободы, не только согласны с нравственностью, но и, безусловно, существенны для ее поддержания.
Свобода существенна для нравственности, к несвободным человеческим поступкам неприложима нравственная оценка и что ни один из них не может быть объектом похвалы или порицания.
Волевые акты подлежат тем же законам необходимости, что и действия материи, существует непрерывная цепь необходимых причин, предустановленная и предопределенная цепь, идущая от первопричины всего к каждому единичному хотению каждого человеческого существа. (1,135).
Юм считал, что нигде во вселенной нет ни случайности, ни безразличия, ни свободы; действуя, мы, одновременно являемся объектом противодействия.











9