МОСКОВСКИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ САЛОНЫ И ИХ РОЛЬ В КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 20-х – 30-х годов XIX века

Это был довольно вместительный дом, но всего в два этажа. Графиня поселилась внизу, отделав по своему вкусу анфиладу из пяти-шести комнат, где была расставлена её петербургская мебель. Комната с камином и будуар графини были отделаны с особым вниманием. Граф занял верхнюю половину дома, также отделав её по своему вкусу и весьма комфортабельно. На втором этаже помещалась наследственная картинная галерея и библиотека. Там же и обедали либо в узком семейном кругу, либо с несколькими гостями.
Первоначально жили Ростопчины относительно тихо и скромно. Граф не любил ни балов, ни вечеров, ни многолюдных съездов. Временами к нему заглядывали приятели по Английскому клубу: коннозаводчики, любители троек, цыган, балета. Графиня принимала по вечерам своих гостей: пили чай, играли на фортепьяно, беседовали. Гостями были светские дамы и мужчины высшего круга, преимущественно довольно молодые.
Светская, ветреная жизнь графини, весьма похожая на петербургскую, потрясена была одним неожиданным происшествием. Оберполицеймейстер вывел графиню с одного придворного бала, на который она неосторожно явилась, полагая что всё старое забыто. Причиной этому послужил эпизод её петербургской жизни, когда Ростопчина опубликовала стихотворение «Насильственный брак», в котором усмотрели нежелательную политическую подоплёку. Дело в том, что в этой балладе под видом некого барона и его молодой жены аллегорически говорилось об угнетении Россией Польши.
Граф счёл себя обиженным в лице жены и отказался участвовать в большом маскараде, который давал город государю в новом Александринском дворце, только что отстроенном. Граф как московский дворянин и представитель старой громкой фамилии должен был изображать в длинной процессии областей и городов саму Москву, одетый на манер боярина XIV столетия. Уже был сшит и богатый костюм.
Жизнь Ростопчиных изменилась, особенно – жизнь графини: она заперлась у себя дома. Выезды на светские балы прекратились, салон стал пустовать. И тут графине пришла спасительная мысль: познакомиться с местными литераторами и завести у себя литературные вечера по субботам в память её петербургских суббот.
Салон Ростопчиной собирает довольно «разношерстную» публику – от богемы славянофильского «Москвитянина» до «нигилиста» Сиверцева, от музыкальных и сценических светил Европы до замоскворецкого купца, почитателя её поэзии. Хозяйка дома нередко заставляла присутствующих выслушивать её новые произведения, от которых последние потихоньку зевали.
Один из позднейших знакомых Ростопчиной, известный поэт Щербина, послал в один из петербургских юмористических листков карикатуру с изображением «литературного вечера у Ростопчиной», где она читает что-то на одном конце стола, обложившись книгами. Иные тома лежат даже на полу, около кресел: всё это предполагается прочесть залпом, без отдыха! Вокруг – наиболее известные посетители суббот графини. Подпись под карикатурой гласила: «Чтобы чтение вполне удалось и никто не ушёл, не послушав пьесы, приняты надлежащие меры». Этими надлежащими мерами были два огромных бульдога, лежащие у запертых дверей.
Беседа вращалась вокруг литературных новостей, вновь вышедших книг, разных занимательных воспоминаний и даже анекдотов. Участие в салоне «молодой редакции Москвитянина» – славянофильского журнала, в котором печатались романы Ростопчиной, представляло собой поведенческий жест, направленный против либерального западнического «Современника». Но и славянофилы оказались внутренне чужды Ростопчиной – она их выводит в своей сатире «Дом сумасшедших».
Таким образом, салон Ростопчиной, распавшийся уже в 50-х годах XIX века, представляет собой одну из последних попыток создания настоящего аристократического салона, однако эта попытка было во многом надуманной и не вполне органичной. С изменением в 1840-х годах общего характера литературного процесса великосветские салоны стали гораздо менее востребованы живой и динамичной литературной реальностью.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В аристократическом салоне на первых ролях традиционно находилась сама хозяйка салона – просвещённая аристократка, имеющая отношение к литературе. И З. Волконская, и А.П. Елагина, и К. Павлова, и Е. Ростопчина занимались литературой, а две последние устроительницы литературных вечеров были довольно известными поэтессами.
Меценатство как особая форма благотворительности в сфере искусства и культуры возникло ещё в античности; эту традицию культивировал XVIII век. В культурном сознании запечатлеет образ промышленников Демидовых или, к примеру, Третьякова, жертвовавших на развитие науки и культуры значительные средства. Конечно, ни княгиня Зинаида Волконская, ни кто-либо другой из этой блестящей плеяды непосредственно не жертвовали огромные суммы на развитие культуры и образования, однако они устроили настоящие культурные центры у себя дома и помогали тем, кто только делал первые шаги на поприще литературы и науки. Именно в этих домах складывалась особая субкультура, питательная среда, вне которой не может состояться ни один большой художник.
Салон Зинаиды Волконской был святилищем высокого искусства и в этом заключается его сильнейшее влияние на саму культуру.
Салон Авдотьи Петровны Елагиной – школа воспитания молодых славянофилов из круга университетской молодёжи. Именно воспитательно-социализирующие задачи ставились здесь во главу угла.
Каролина Павловна стремилась на своих вечерах объединить представителей начинавших дифференцироваться литературных направлений.
Салон графини Евдокии Ростопчиной явился одной из последних вспышек аристократического направления в литературе. С падением этой аристократической идеи затухает в середине – второй половине XIX века салонная жизнь, а сами элитарные литературные салоны вытесняют демократические специализированные кружки, объединённые преимущественно на основе профессионального признака.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Аронсон М. и Рейсер С. Литературные кружки и салоны. – СПб.: Академический проект, 2000. – 400 с.
Виролайнен М. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности. СПб.: Амфора, 2003. – 503 с.
Гинзбург Л.Я. О лирике. – М: Интрада, 1997. – 416 с.
Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и коммерция (Книжная лавка А.Ф. Смирдина) / Под ред. Б.В. Шкловского и Б.М. Эйхенбаума. – М.: Аграф, 2001. – 304 с.
Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. – Л.: Наука, 1977. – 408 с.
Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века / Под ред. Н.Л. Бродского. – М.: Аграф, 2001. – 496 с.
Лотман Ю.М. «Езда в остров любви» Тредиаковского и функция переводной литературы в русской культуре первой половины XVIII века // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трёх томах. Т. II. – Таллинн: Александра, 1992. – C. 22 – 28.
Пушкин А.С. Сочинения. В 3-х томах. Т. 1. – М.: Художественная литература, 1985. – С. 397.
Русские писатели. XIX век. Биобиблиограф. словарь. В 2 ч. – М.: Просвещение, 1996. – Ч. 1. – 448 с.; Ч. 2. – 448 с.
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М.: Наука, 1977. – 576 с.
Эйхенбаум Б.М. О литературе: Работы разных лет. – М.: Советский писатель, 1987. – 540 с.
Аронсон М.И. Кружки и салоны // Аронсон М. и Рейсер С. Литературные кружки и салоны. СПб., 2000. С. 33, 38-39, 82.
Лотман Ю.М. «Езда в остров любви» Тредиаковского и функция переводной литературы в русской культуре первой половины XVIII века // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трёх томах. Т. II. Таллинн, 1992.
Аронсон М.И. Указ. соч. С. 39.
Эйхенбаум Б. Предисловие // Аронсон М. и Рейсер С. Указ. соч. С. 6.
Бродский Н.Л. Предисловие // Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века / Под ред. Н.Л. Бродского. М., 2001. С. 13-14, 23.
Аронсон М., Рейсер С. Комментарий // Аронсон М., Рейсер С. Указ. соч. С. 328.
Там же. С. 76-77, 291.
Виролайнен М. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности. СПб., 2003. С. 50, 51.
Бродский Н.Л. Предисловие // Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века. С. 13.
Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и коммерция (Книжная лавка А.Ф. Смирдина) / Под ред. Б.В. Шкловского и Б.М. Эйхенбаума. М., 2001. 154.
Цит. по: Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века. С. 161.
Поскольку основными посетителями вечеров княгини Волконской были мужчины, то разумеется, что неоднократно они просили позволения составить партию виста (карточные игры являлись традиционной формой досуга, в карты играли и в «Английском клубе), однако княгиня неизменно давала отказ.
Пушкин А.С. Сочинения. В 3-х томах. Т. 1. М., 1985. С. 397.
Гинзбург Л.Я. Школа гармонической точности // Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997.
Цит. по: Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века. С. 352-353.












2