Роман Аласдера Грея

Почему они были обе de Cominges до сих пор — не знаю. » (С. 310). Ее мать оказалась вовсе не графиней, да и скорее всего это совсем не ее мать, а нанятая дама, и она это сделала, чтобы придать себе статус.Здесь можно говорить о двойственности характера героини, который возникает в результате трансформация и объединении Греем двух абсолютно разных по своей натуре героинь. Характер героев современного шотландского писателя более сложный. Он достигает этой сложности, возможно, за счет того, что берет цельные типы. Сначала прототипом образа Бэллы является Полина, девушка гордая, ранимая, страдающая и любящая. После резкого разрыва в повествовании, читатель оказывается в абсолютно иной повествовательной инстанции и начинает видеть все с позиции героини.Именно после этого Бэлла предстает в образе m-lle Blanche, девушки живой и веселой, но в тоже время чисто прагматичной. Парадоксально, Грей создает образ Бэллы как некую интерференцию двух разных героев, причем двух разных героинь, которые принадлежат к совершенно двум разным типам национальным, культурным. Таким образом, передается сложность современного человека шотландским писателем, но при этом он опять же опирается на роман Достоевского. Тут тоже присутствует некая метатекстуальная связь, но она оказывается довольно сложной, она возникает на уровне поэтики, когда у Достоевского это совершенно разные литературные персонажи, а Грей их смешивает и объединяет в одном лице, показывая тем самым, что это вовсе не разные образы и что современный человек настолько сложен, что в нем могут уживаться разные типы, порой абсолютно противоположные. Грей воспользовался неким потенциалом, изначально заложенном в героях Достоевского, который у него никак не реализован, но он есть, поэтому для современного писателя оказывается возможным создать совершенно другой образ, связанный с предыдущим, не так уж многим, но реализующий потенциал с неким произведением. Эта трансформация образов придает роману объемность. Также, объемным является и каждый герой, что дает право на разное истолкование.Стоит остановиться на названии романов и проанализировать из смысл. Как известно, роман Достоевского «Игрок», вначале был назван «Рулетенбург» (т.е. «Город рулетки»). Однако издатель через посредника поэта и юриста И.П. Бочарова обратился к Достоевскому «с величайшей просьбою переменить название романа вместо «Рулетенбург» в какое-нибудь другое, более русское, «для публики»…». Достоевский дал свое согласие. Однако, сам Достоевский продолжал называть свое произведение именно как «Рулетенбург». Если бы название осталось прежним, то читатель акцентировал свое внимание на рулетке как на основополагающем и всепоглощающем зле, которое губит героев и меняет их жизнь в одночасье. Однако, новое заглавие романа, «неизбежно ставившее в центр повествователя, который в действительности и оказывается игроком», с самого начала задает характер романа и акцентирует будущую зависимость Алексея Ивановича от пагубной страсти.Что касается заглавия романа «Бедные-несчастные», то оно является первой интертекстуальной отсылкой к другому роману Достоевского «Бедные люди». Эти романы имеют также и схожий сюжет. У Достоевского Макар Алексеевич Девушкин — титулярный советник, достаточно бедный, отказывая себе во всех радостях жизни и даже порой в еде, ютится в маленькой квартирке на Фонтанке, но при этом, снимает более удобную и дорогую квартиру для своей дальней родственницы Варвары Алексеевны Доброселовой. Он ее любит и старается все для нее делать, тратясь на цветы и конфеты для своего «ангельчика». Она лишь сердится на покровителя за расходы. В конце концов, в желании избавиться от бедности, она выходит замуж за Быкова и уезжает от Макара, лишая его и вовсе смысла жизни. Боглоу Бакстер также любит свою подопечную, стараясь сделать все, чтобы она его любила. Но у него ничего не выходит, и он также обречен на одинокое существование. Но, поскольку роман оказывается весьма многогранным и необычным по своей сути, из письма Виктории Свинчет, которая именовалась на протяжении всей книги как Бэлла Бакстер, читатель узнает, что вся книга представляет из себя ложь и искаженную реальность, которую изобразил ее муж, будучи не в состоянии принять действительность. После такого сюжетного поворота, «бедным-несчастным» становится Арчибальд Свинчет.Бэлла также предстает теперь совершенно другой. Если раньше ее характер ассоциировался больше с Полиной, то теперь она представляет из себя M-lle Blanche, расчетливую даму, которая ищет выгоду для себя. Такой способ повествования является характерным для литературы второй половины XX века,
с присущей ей игрой точками зрения героев
и движением к релятивизации художественной истины.
Примером может послужить роман Газданова «Эвелина и ее друзья»,где
сам герой-рассказчик в конце начинает сам иначе расценивать историю, которую он до этого рассказывал с несколько иных позиций.Автор дает читателю самому делать выбор о том, что же на самом деле является правдой: книга Арчибальда Свинчета или же письмо Виктории Свинчет. Все-таки в мире, в котором мы живем, любой здравомыслящий человек сделает свой выбор в пользу письма Виктории. Однако, на самой последней странице автор указывает факт, дающий право ставить под сомнение оба варианта повествования. «Считая от рождения ее мозга в морге Общества человеколюбия в Глазго-грин 18 февраля1880 г., ей было шестьдесят шесть лет, сорок недель и четыре дня. Считая от рождения ее тела в манчестерских трущобах в 1854 г., ей было девяносто два года». (С. 420).Как уже было сказано нами в первой главе, по словам исследователя Глена Миллера, Грей проявляет скептицизм по отношению к философии постмодернизма и отвергает общепринятую трактовку этого термина. Грей также не считает, что его произведения можно отнести к этому периоду в литературе. Однако, роман Грея имеет если не все черты понятия постмодернизма, то уж точно их добрую половину. Роман «Бедные-несчастные» написан в виде дневниковых записей шотландского врача конца XIX века, опирающихся на реальные события, о чем автор упоминает в начале повествования.Текст романа Грея более сложный, чем текст романа Достоевского. Он построен сначала в одной повествовательной инстанции, потом образуется некий срыв и резкий разрыв в повествовании и читатель оказывается в абсолютно иной повествовательной инстанции и мывидим все с позиции героини. Тут необходимо сказать о том, что роман Грея все-таки имеет постмодернистский образ повествования, поскольку в романе возникает некая множественность истолковании, читатель так и не узнает какая инстанция является окончательной. В первых главах романа Грея, автор реализует прием авторской маски, вводя в качестве повествователя автора-персонажа, от лица которого ведется повествование. Некий Майкл Доннелли, выступающий в качестве автора-персонажа, начинает свое повествование с истории обретения удивительной книги, которая и является ядром произведения. Проходя мимо бывшей юридической конторы, находит пакет, внутри которого книга доктора Арчибальда Свинчета и письмо, которое может быть вскрыто лишь по истечении определенного срока. «Это был пакет с печатями и выцветшей надписью коричневыми чернилами: Собственность Виктории Свичнет, доктора медицины. / Вскрыть старшему из внуков или иных прямых потомков после августа 1974 г. / Ранее не вскрывать. Рука нашего современника, вооруженная шариковой ручкой, перечеркнула крест-накрест эти слова и надпись под ними: Прямых потомков в живых не имеется». (С. 23).Поскольку конверт был раскрыт, а письмо небрежно сунуто обратно, было понятно, что родственников у владельца этих вещей нет и они более не представляют ценности. Майкл развернул письмо, содержащее рассказ, главной героини произведения — Виктории Свинчет, о том, что книга является абсолютным вымыслом ее покойного супруга: «В 1974 году… живущие на свете члены династии Свичнетов, имея по два деда и по четыре прадеда, с легкостью посмеются над чудачеством одного из них. Я не могу смеяться над этой книгой. Я содрогаюсь над ней и благодарю Силу Жизни за то, что мой покойный муж напечатал и переплел ее только в одном экземпляре. Я сожгла всю его рукопись… и книжку бы тоже сожгла, как он предлагает… но увы! Без нее что на целом свете будет напоминать о существовании бедного глупца? К тому же опубликовать ее стоило маленького состояния… Мне дела нет до того, что потомство о ней подумает, – важно лишь, что никто из ныне живущих не связывает ее со МНОЙ» (С. 22).Этот отрывок из письма дается в самом начале книги, «в качестве эпилога», видимо для того, чтобы читатель слепо не верил во все, о чем там говорится. Однако, письмо не цитируется полностью, иначе «читатель приступал бы к основному тексту предубежденным» (С. 23). «Читая письмо под конец, мы ясно видим в нем попытку встревоженной женщины скрыть правду о своей молодости. Кроме того, никакая книга не нуждается в двух предисловиях, а одно я как раз и пишу» (С. 23).По словам самого героя-рассказчика, книга мистера Свинчета является подобием «Жизнеописания Сэмюэла Джонсона» Боссуэла «– портрет поразительно доброго, сильного, умного, эксцентричного человека, любовно выполненный рукою друга, памятливого на диалоги. Как Босуэлл, наш скромный Свичнет включил в свое повествование чужие письма, которые освещают события под разными углами, и в итоге у него вышел едва ли не портрет целого общества» (С. 28). Майкл Донелли считает эту книгу «исполненным черного юмора вымыслом, в который искусно вплетены некоторые реальные события и исторические факты, – книгой, подобной «Пуританам» Скотта или «Исповеди прощенного грешника» Хогга». По мнению же русского читателя, можно смело заявить, что книга является метатекстом к роману Достоевского «Игрок». Так ли это на самом деле, можно сказать лишь после подробного анализа произведения, выявления всех аллюзий, что и является целью данной работы.В конце введения герой-рассказчик приводит читателю свод реальных биографических фактов, которые доказывают, что книга мистера Свинчета все-таки не является абсолютным вымыслом. «За шесть месяцев исследований в университетском архиве Глазго, в отделе старого Глазго библиотеки Митчелла, в Шотландской национальной библиотеке, в эдинбургской Регистрационной палате, в лондонском Сомерсет-хаусе и в колиндейлском Национальном газетном архиве Британской библиотеки я накопил достаточно документальных свидетельств, чтобы доказать, что рассказ Свичнета целиком опирается на факты» (С. 28).По словам исследователя Эдвина Моргана, роман устроен таким образом, что восторг читателя от документальных и псевдо документальных фактов является чем-то само собой разумеющимся, поскольку текущая линия повествования является относительно тонкой. Такая неоднозначная оценка может предполагать, что эти факты лишь являются некой маскировкой для романа, поскольку в нем отсутствует содержание. Суть романа заключается не сколько в описаний событий, сколько в описании того, что происходит вокруг них.Далее повествование ведется от лица мистера Свинчета. Первые главы рисуют тонкую и интересную картину отношений между ним и неким Боглоу Бакстером - непризнанным гением от медицины - замкнутым человеком спокойного, но не самого легкого нрава, и о незнакомке, созданной гениальным доктором. Основная часть текста строится на принципе игры с реальностями, разделение мира на «книжный» и «реальный». Посредством наложения смыслов «книга – жизнь» организуется философский подтекст романа.Роман «Бедные-несчастные» является также и постмодернистской версией Франкенштейина из романа Мэри Шэлли «Франкенштейн, или Современный Прометей». Только вместо традиционного монстра в романе представлена милая молодая девушка Белла Бакстер, которую вернули к жизни, после того, как она совершила самоубийство и пересадили ей мозг ее же новорожденной дочери. Молодой врач, Боглоу Бакстер, сделавший ей операцию, мотивировал свои поступок тем, что, если она решилась на такую крайнюю меру, как самоубийство, значит, вернуть ее к сознательной жизни, посредством простого оживления будет недостаточно. «Я очистил ее легкие от воды, чрево – от плода и, искусно применяя электрические воздействия, мог вернуть ее к сознательной жизни. Но не решился. Ты поймешь почему, если увидишь лицо Беллы во сне. Тогда она вновь становится страстной, умной, удрученной женщиной, которая лежала передо мной на столе покойницей. О покинутой ею жизни я знал одно: она так ее ненавидела, что бесповоротно решила не быть. Какие овладели бы ею чувства, окажись она насильно вызволена из хладнокровно избранной вечной пустоты...». (С. 71)Далее, роман повествуется от лица Бэллы, посредством ее писем, которые она присылает мистеру Бакстеру. В своих письмах она подробно рассказывает о том, какие события происходили с ней на протяжении ее долгого путешествия с мистером Паррингом. Оригинальность писем Бэллы состоит еще и в том, что временами она пытается подражать Шекспиру, как она сама об этом говорит, и все происходящие события пишет в стихотворной форме:«Мы подошли. Примолк нестройный гул.Все взгляды – к нам. Один подвинул стул.Он пробурчал: «Спасибо», и – за дело.А я стояла сзади и смотрела.Милый Бог, я устала. Время позднее. Трудненько подражать Шекспиру, если ты женщина с трещиной в голове и даже не знаешь грамматики...» (С. 185).Собственно на ее приключениях и держится большая часть романа. Но это не просто приключения, как это может показаться на первый взгляд. Через происходящие события, автор пытается показать перемену взглядов человека, период взросления и становления личности. Белла быстро учится не только премудростям социальной коммуникации, ответственности за себя и других, но и постепенно переходит к более социалистическим взглядам на жизнь. Значительная часть романа никак не связана с романом Достоевского и эта часть носит гипертекстуальный характер. Это некая прививка к сюжету. Роман обладает двойственной природой: метатекстом и гипертекстом, одновременно прививая и включая. Как говорилось выше, роман Грея представляет из себя также и постмодернискую версию Франкенштейна Мэри Шэлли. Почему же Грей прививает роман Мэри Шэлли к сюжету своего литературного произведения?Возможно, это такая же традиционно романтическая тема, свойственная для английской литературы, тема, которая оказывается для него актуальной, поскольку он хочет высказаться на тему современной женщины, о том, что она из себя представляет и как трансформируется отношение между мужчиной и женщиной. Грей, опираясь на культ романтической «монструозности», создает некое «монструозное» произведение, поскольку в его романе, современное произведение, с современными проблемами привито к классическому сюжету романа Достоевского. Эти два литературных произведения являются произведениями совершенно разных эпох, в них поднимаются абсолютно разные проблемы. Опираясь на роман Достоевского, Грей одновременно делает из этого нечто свое, дополняя образы Достоевского, трансформируя их и сочетая друг с другом. Однако, большая часть романа абсолютно не связана с романом Достоевского и имеет интертекстуальные основы с романом Шэлли. И получается достаточно разнородное произведение, которое допустимо в современной эстетике, однако в эстетике Достоевского такое произведение представить невозможно, поскольку художественный мир писателя создавался в совершенно иных условиях. При этом, парадоксальным образом, эстетически разнородные произведения связаны между собой, как некий претекст и метатекст. Таким образом, современное произведение шотландского автора характерно для понимания жизни именно современного шотландского общества, оказывается построено на основе сюжета связанного с жизнью русского человека XIX века. Текст Достоевского обладает некой однозначностью и некой одно перспективностью, поскольку с точки зрения повествователя это произведения написано от лица одного героя и представляют из себя записки молодого человека. Весь текст написан героем-рассказчиком Алексеем Ивановичем и нет ни слова, которое было бы сказано не от его лица. Даже все его диалоги с другими героями переданы им по его памяти, поэтому можно заключить, что это он так передает, видит и понимает, а на самом деле дело обстоит иначе. Это все в одной повествовательной инстанции.Вобоих анализируемых нами произведениях «красной нитью» проходят две темы: тема любви и тема игры. В том и другом романе любви хотят практически все герои, но практически никто ее не получает. Игра же представлена как азартная игра в игорном доме, так и игра в чувства, эмоции. Если азартная игра практически дословно переносится из романа Ф.М. Достоевского «Игрок» в роман А. Грея «Бедные – несчастные», то в игру с чувствами и эмоциями здесь несколько сложнее. Если азартных играх произведений основными игроками являются Алексей Иванович и бабушка у Ф.М. Достоевского, и Данкан Парринг - у Аласдера Грея, то в чувства играет Полина у Достоевского, которая чтобы «посмеяться» все «испытывает» Алексея Ивановича (например, это подтверждает сцена, в которой Полина предлагает Алексею Ивановичу подойти к баронессе Вурмергельм, снять шляпу и сказать ей что-либо по-французски)и сам Алексей Иванович, которому свойственно сделать словесный выпад и с интересом наблюдать (именно наблюдать) за реакцией его собеседника. То есть игра в романе Ф.М. Достоевского – это не только и не столько рулетка. В самом широком смысле это описанные взаимоотношения между героями произведения. Полина как кошка мышкой играет Алексеем Ивановичем, заставляя его исполнять свои странные капризы. Очень умело и ловко ведет свою игровую партию мадмуазель Бланш: первоначально с генералом, далее с Алексеем, для того, что бы потратить деньги обоих. Играет также прохвост Де-Грие. Не зря же его поведение Алексей Иванович воспринимает как неестественное, а его улыбки – фальшивыми. Играет также и сам Алексей Иванович. Необходимо отметить, что Алексей Иванович, будучи по натуре игроком, равнодушен к деньгам. Выиграв в казино 200 тысяч, он очень легко и быстро их растратил и даже не пожалел об этом. То есть в рулетке его интересует в первую очередь не столько выигрыш, сколько сам азартный процесс.В свою очередь у А. Грея основным игроком в чувства является, пожалуй, Белла, которой также свойственен интерес созерцать реакцию персонажей действия на ее поведение. То есть азартная игра в романе А. Грея – это своего рода «текст в тексте», пришедший из произведения Ф.М. Достоевского «Игрок», да еще и излагаемой в романе через письмо Беллы. Кроме того, сам роман А. Грея состоящий как бы их трех частей: предисловия, основной части так называемого «сопроводительного письма», каждая из которых несут так называемую «свою правду», а именно: предисловие (предисловие – мнение самого автора; основная часть – позицию Арчибальда Свичнета; «сопроводительное письмо» - письмо Беллы, словно предлагают читателю игру в выбор своей правды повествования, то есть встать на позицию автора, Арчибальда Свичнета либо Беллы.Алексей Иванович, пришедший в роман А. Грея «Бедные – несчастные» из романа Ф.М. Достоевского «Игрок», показан читателю как раскрытие не прописанных, а только упомянутых, сцен произведения Достоевского. В романе А. Грея продолжаются размышления и споры относительно национальных особенностей русских, немцев, англичан, французов и поляков. У Достоевского в начале романе Алексей Иванович горячится относительно того, что к русским отношение достаточно прохладное и несколько презрительное. Мистер Астлей уже в конце романа, когда главный герой проигрался и морально опустился, подтверждает слова Алексея Ивановича, говоря, что «все русские таковы либо склонны быть таковыми. Если не рулетка, так другое, ей подобное. Исключения слишком редки. Рулетка – это игра по преимуществу русская».В романе А. Грея мистер Астлей словно продолжает этот диалог, но теперь уже в качестве его собеседника выступает Белла. По его словам, англичане, в большинстве своем, испытывают романтическое влечение относительно земель иных народов, поэтому-то среди англичан очень мало коренных жителей. Он же замечает, что немецкому мозгу недостает гибкости. В целом же А. Грей достаточно активно использует цитаты из произведения Ф.М. Достоевского «Игрок», однако при этом он трансформирует и обыгрывает фрагменты текста русского писателя. То есть они как бы выступают в качестве завуалированной основы. Из этого можно заключить, что затронутые вопросы «Игрока» находят свое продолжение и дополнение в романе «Бедные-несчастные». Грей словно переводит их в современность, показывая возможный вариант из продолжения в режиме дискурса и разрешения. Именно для осуществления такого исторического продолжения бытия героев Достоевского (мистера Астлея, Алексея Ивановича) А. Грей помещает их в исторические реалии уже ХХ века (например, затрагиваются вопросы политических шпионов, фигуры Ленина, Одессы и т.п.). Конечно это не основные темы романа А. Грея, тем не менее, данные вопросы настолько ярко и жизненно прописаны у Достоевского, что стремясь сделать(по нашему мнению) свой роман более глубоким и выпуклым, Грей неизменно вплетает в него отдельныенити сюжетов (например, рассуждения о национальных характерах) и образов (образ игрока) из романа Достоевского «Игрок». То есть, А. Грей строит художественный мир своего произведения, опираясь на роман Ф.М. Достоевского.Однако это вовсе не означает, что оба рассматриваемые нами произведения имеют большую схожесть. Роман А. Грея относится к абсолютно другому жанру. Если роман Ф.М. Достоевского можно назвать драматическим произведения, относящегося к реализму, то произведение А. Г рея имеет любовно-фантастическую направленность постмодернистского характера. Например, в романе А. Грея имеются комментарии (примечания) к данному роману, что само по себе выступает в качестве постмодернистской черты. Отсылки примечания даны эксплицитно (то есть выражено). То есть, живя уже в другой эпохе, А. Грей при этом создает совершенно другое художественное содержание, другой сюжет, где доминируют другие темы, однако, в качестве некоего строительного материала, он использует многое из романа Ф.М. Достоевского, и, при этом, одновременно, его произведение становится интерпретацией романа Ф.М. Достоевского, так как он увидел в нем необычность образов, великолепно описанную ситуацию, ситуацию.когда любовь, жизнь и несчастье переплетаются в спутанный и колючий клубок; когда игра, как азартная, либо как феномен, неизменно движет человеком. Вместе с тем, сам роман Ф.М. Достоевского вовсе не предполагал подобного продолжения. Например, у Достоевского Полина продолжает любить Алексея Ивановича: «Да, несчастный человек, она любила вас». Если роман А. Грея словно предлагает выбрать нам из трех «правд» одну, то роман Ф.М. Достоевского не предлагает нам продолжения перипетий героев, впрочем, он не лишает нас права что-то предположить или домыслить, что и делает А. Грей. У Ф.М. Достоевского, как нами уже было отмечено выше, мистер Астлей прописан как положительный герой, причем этот герой – иностранец. Это само по себе несколько удивительно для Достоевского. А.Грею для сюжета его романа необходимо было прописать некоторые «российские» элементы. И для этого как нельзя лучше подошел роман Достоевского «Игрок», где великолепно воссоздана историческая Россия того времени, и при этом в романе присутствует английский (а если точнее – шотландский) герой – мистер Астлея, который и связал Россию и Шотландию на литературном поле А. Грея. Вместе с тем, в романе А. Грея мистер Астлей уже не такой уж и положительный. А. Грей в описании мистера Астлея опирается на отдельные факты из текста Достоевского (например, описание внешности), однако достаточно произвольно истолковывает их и формирует образ своего героя. Так, у Ф.М. Достоевского нигде в романе не указывается, что мистер Астлей шпион. Но указывается, что этот герой имеет ярмарку, связан с Северным полюсом и он все время путешествует. Кроме этого, он и торговец, и лорд одновременно. Поэтому А. Грей весьма смело приобщает его к шпионам.Говоря о метатекстуальности, можно отметить, что, например, в описании игры в рулетку применен метатекст (так как имеет место включенности текста из романа Ф.М. Достоевского), а в спорах о национальных и культурных особенностях ряда народов – гипертекст, так как применяется трансформированная цитата.При этом весьма интересно образное построение героев в романе А. Грея. Если у Ф.М. Достоевского Алексей Иванович – главный герой, от имени которого идет повествования и образ которого весьма многогранен и яркий, то в романе А. Грея – он всего лиши нищий жалкий человек, но при этом оказавший существенное влияние на мировоззрение Беллы,рассуждая о жизни, Пушкине, русской нации. Вместе с тем, черты Алексея Иванович, с нашей точки зрения, достаточно четко проступают сразу в нескольких образах у А. Грея: это и Парринга, который как и Алексей Иванович одержим рулеткой; это и Бакстер, который как и главный герой Достоевского не понят обществом; это и Свичнет, любовь которого к Белле подобна самой жизни, - также как и Алексей Иванович готов был расстаться с жизни из-за любви к Полине. Мистер Астли, будучи у Достоевского скорее созерцателем и «жилеткой» для Алексея Ивановича, у А. Грея становится аналитиком, жестким политиком и серьезным мужчиной.У Достоевского мистер Астли предлагает Алексею Ивановичу встретиться через 10 лет и посмотреть, кто был прав; А. Грин увеличивает этот срок в 10 раз и предлагает посмотреть на мир через 100 лет.Как и у Достоевского, так и у Грина конечной точкой путешествия становится Париж. В Париж едет Алексей Иванович с Blanche, что бы вернуться назад полностью разоренным и больным душой; в Париж едут и Белла с Парринга, после чего Белла возвращается в дом, который ей стал родным, а проигравшийся Парринг сходит с ума. Таким образом, в произведении у А. Грея роман применен отчасти метатекст, отчасти его возможно охарактеризовать и как гипертекст, так как с одной стороны он использует элементы текста Ф.М. Достоевского, а с другой – он его продолжает, поэтому отношение так называемой текстовой «прививки» тоже имеет место.III.ЗаключениеЗадачей данной работы выступала попытка определить, является ли роман Аласдера Грея «Бедные-несчастные» интеркультурным метатекстом романа Достоевского «Игрок». Теоретический анализ публикаций по данной теме показал, что термин «постмодернизм» можно воспринимать как направление в современном искусстве пришедшее на смену модернизму так и наступившую новую эпоху в развитии человечества. Автор постмодернистского произведения старается избежать, зачастую в форме игры и иронии, осознать и найти реальный смысл, а его роман для этого поиска представляется в качестве пародии. Постмодернизм весьма скептически настроен к понятию истины, его основными задачами являются переоценка прежнего понимания знания и познания, прежних ценностей. Нередко писатели-постмодернисты используют такие приемы как авторская маска, игра, многоуровневая организация текста и пародирование. Метотекстуальность, в свою очередь, представляет собой определенное отношение комментирования, связывающее отдельный текст с другими текстами, о которых непосредственно говорит первый текст, при этом тот вовсе не обязательно цитируется, упоминается либо даже называется. Интертекстуальность предполагает использование в тексте других текстов, в виде цитаты, плагиата, аллюзии, перезаписи. Идея интертекстуальности присуща каждому тексту, что любой текст так или иначе содержит в себе отсылки уже к раннее написанным текстам. Восприятие различных форм институционального дискурса больше всего выявляет различия между представителями разных культур и языков: так, в типичных ситуациях диалога представители одной культуры легко понимают, что именно от них требуется, а представители другой культуры будут удивлены и раздражены, не понимая, чего от них хотят. Восприятие художественной литературы, с одной стороны, менее обусловлено особенностями культуры, так как переживания героев, их эмоции и проблемы часто бывают близки как представителям той же культуры, так и представителям культуры переводящего языка.В данной работе мы провели детальный анализ двух произведений, а именно, сравнили характер персонажей в различных контекстах повествования, нашли интертекстуальные отсылки и аллюзии, также сравнили оба произведения с другими претекстами.В ходе работы, нами было исследован целый ряд образов и эпизодов.Мы выяснили, что интертекстуальная концепция авторов тяготеет скорее к диссонансному, чем к унисонному принципу повествования. Литературные произведения в своем содержании обращаются абсолютно к разным проблематикам. У Достоевского это трагический роман о талантливом гибнущем человеке, мистер Астлей представлен у него как положительноый прекрасный герой - иностранец, что уникально для Достоевского, поэтому неудивительно, что Грей обратил внимание на это. Грей создает свое собственное произведение, которое по отношению к тексту Достоевского является игровым текстом. Грей обыгрывает ситуацию, при этом ониспользует некие элементы образов и содержания романа Ф.М. Достоевского.Большинство героев обоих произведений в определенном роде обязаны своим прототипам лишь отдельной чертой или являются таковыми лишь в одной сюжетной ситуации. Поскольку сравнение производилось в основном между двумя произведениями «Игрок» и «Бедные-несчастные», герои являются мнимыми отражениями друг друга. При этом, например,Бэлла является мнимым Франкенштейном, из произведения Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей», мнимой Полиной и m-lle Blanche из романа Достоевского «Игрок», мистер Парринг является мнимым «французиком» Де-Грие, Алексеем Ивановичем и бабушкой из романа «Игрок». И только мистер Астли у Грея, является абсолютным прототипом мистера Астлей у Достоевского. Мнимость героев по отношению к их литературным прообразам осознается не сразу, порой черты того или иного героя проявляются в совершенно разных ситуациях. Так, например, Бэлла на протяжении всей книги давала явную ассоциацию с Полиной Достоевского. Поскольку в конце книги происходит непредвиденный поворот повествования, и оно начинает вестись от лица Бэллы, а если быть точнее Виктории Свинчет, то можно с уверенностью утверждать, что прообразом Бэллы в данной ситуации служила именно m-lle Blanche. Прообразами героев Достоевского, а именно для Алексея Ивановича являются Де-Грие из романа Прево «Манон Леско», для Полины Маргарита из романа Дюма «Дама с Камелиями».Несмотря на то, что произведения А. Грея и Ф.М. Достоевского весьма разные, тем не менее,они имеют между собой определенную связь. У текста имеется три модальности: игровая, сатирическая и серьезная, в интертексте. А. Грей заимствует мотивы и образы Достоевского, но при этом он осуществляет их обыгрывание, делает определенное субъективно-произвольное толкование образов и развитие дальнейших судеб героев романа Достоевского «Игрок». А. Грей стремился отразить в своем произведении Россию, и это ему удалось через заимствование и трансформацию героя Ф.М. Достоевского мистера Астли. Можно подчеркнуть, что некоторые элементы метатекста, ряд цитат связанные именно с тем, как был трансформирован мистер Астлей, а потом и Бэлла и Полина. А. Грей в своем романе успешно использует тот потенциал, который был заложен у героев Достоевского. В результате рождается новый интересный герой, но с корнями из «Игрока».Также, роман Грея является отчасти метатекстом, отчасти гипертекстом, поскольку с одной стороны он берет элементы текста Достоевского, с другой стороны он его продолжает, прививая к сюжету достаточно много нового.Все это дает нам основание полагать, что роман Аласдера Грея «Бедные-несчастные» является интеркультурным метатекстом романа Федора Михайловича Достоевского «Игрок», хоть не напрямую, но достаточно в широком смысле, поскольку имеет многочисленные интереткстуальные отсылки, персонажей-двойников, схожие «именования» и референциальные сигналы. БиблиографияТекстыГрей А. Бедные-несчастные. – М., 1992. – 242 с. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. – Л., 1972 - 1990.Дюма А. Дама с камелиями. – Ставрополь, 1993.- 278 с.Исследовательская литератураАндрющенко, Т.Я. Метатекст и его роль в интерпретации текста / Т.Я. Анд-рющенко // Проблемы организации речевого общения: сб. ст. / под ред. Е.Ф. Тарасова. – М.: Ин-т языкознания, 1981. – С. 65 – 68.Арнольд И.В. Проблемы интертекстуальности // Вестник Санкт-Петербургского университета Вып. 4. –1992. – № 23. –С. 32 - 34. Арнольд И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сборник статей / И. В. Арнольд; науч. ред. П. Е. Бухаркин. – СПб. : Изд–во Санкт-Петербургск. ун–та, 1999. – 212 с.Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика // Интертекстуальные связи в художественном тексте: межвуз. сб. нау. тр. –СПб.: Образование, 1993. – С. 56 – 59.Балабин В.В. Метатекстуальность и интертекстуальность в исследовании дискурса / В.В. Балабин // Вестник МГИМО — Университета. Сер.: Филология. -2008. -№2. – С. 17 – 21.Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1994 - С. 384-391Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского.–М.: Художественная литература, 1972. – 274 с.Бойко М.Н. Художественная «география» Достоевского // Художественные проблемы русской культуры второй половины XIX века. –М., 1994. – С. 98 – 103.Борисова В.В. Национально-культурная проблематика и ее художественное воплощение в романе Ф.М.Достоевского «Игрок» // Национальное и религиозное в творчестве Ф.М. Достоевского (проблема этно-конфессионального синтеза). – Уфа, 1997. – С. 76 – 80.Вежбицкая, А. ЛУГ Метатекст в тексте / А. Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1978. - Вып. VIII': Лингвистика текста. – С. 65 – 69.Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание Текст. / Анна Вежбицка ; пер. с англ.; отв. ред. и сост. М. А. Кронгауз. — М. : Русские словари, 1996.-411 с. Врангель А.Е. Две любви Ф. М. Достоевского. – СПб., 1992. – 264 с.Габдуллина В.И. Искушение героя в романе «Игрок» // Габдуллина В.И. «Блудные дети, двести лет не бывшие дома»: Евангельская притча в авторском дискурсе Ф.М.Достоевского. –Барнаул, 2008. – С. 54 – 49.Габдуллина В.И. Искушение Европой: роман Ф.М. Достоевского «Игрок» // Вестн. Томск. Гос. ун-та. - 2008. – № 314.- С. 43 – 47.Гидденс Э. Постмодернизм // Философия истории / ред. Кимелев Ю.М., 1995. – С. 32 – 36.Данилевский Н. Я. Россия и Европа/Н.Я. Данилевский. — М.: Книга, 1991. - 574 с.Данилова Н. Мотив игры в романе Ф.М.Достоевского «Игрок» // Творческая индивидуальность писателя и взаимодействие литератур. – Алма-Ата,1988. – С. 121 – 126.Ельницкая Л.М. Хронотоп Рулетенбурга в романе Достоевского «Игрок» // Достоевский и мировая культура. – СПб., 2007. – Альманах № 23. – С. 61 - 67.Женетт Ж. Палимпсесты: Литература во второй степени. - М., 1982. – 252 с.Злочевская А.В. Сюжетно-композиционные особенности романа Ф.М.Достоевского «Игрок» / А.В. Злочевская, Л.И. Сасонова // Вопросы сюжета и композиции. – Горький, 1985. – С. 65 – 69.Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца столетия.- М., 1998. – 274 с.Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры (философско-исторический анализ). – М., 2001. – 224 с.Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс : сб. науч. тр. – Волгоград : Перемена, 2000. – С. 51 – 56.Кибальник С.А. Проблемы интертекстуальной поэтики Достоевского. –СПб.,2013. – 210 с.Кроо К. «Творческое слово» Ф.М. Достоевского - герой, текст, интертекст. – СПб., 2005. – 308 с.Кузьмина Н. А. Интертекст и интертекстуальность: к определению понятий / Н. А. Кузьмина // Текст как объект многоаспектного исследования : Научно-методический семинар «TEXTUS». – СПб; Ставрополь : Изд – во Ставропол. Гос. Ун-та, 1998. – Вып. 3. – Ч. 1. – С. 32 – 39.Лахманн Р. Память и литература: Интертекстуальность в русской литературе XIX–XX вв. – СПб., 2011. –232 с.Лиотар Ж-Ф. Состояние постмодерна (1979). перевод с фр.: Н.А. Шматко, «Институт экспериментальной социологии». – М.: Изд - во «АЛЕТЕЙЯ», СПб., 1998. – 398 с.Лотман Ю. М. Три функции текста //Внутри мыслящих миров. Человек – тест- семиосфера — история. – М., 1996. – С. 132 – 154.Пьеге-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности: пер. с фр. - М., 2008. – 273 с.Родина Т.М. Достоевский: повествование и драма. – М., 1984. – 342 с.Руднев, В. Словарь культуры XX века / В. Руднев. - М.: Аграф, 1999.- 522 с.Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993. – 384 с.Тендитник Н.С. Проблематика романа Ф.М.Достоевского «Игрок» . – 196 с.Уорф Б. Наука и языкознание (О двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление) // Зарубежная лингвистика I. – М., 1999. – С. 189 – 205.Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. – М.; Л., 1964. – 210 с.Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Избранные работы. - М., 1985. – С. 132 – 157.Bernstein, Stephen. Alasdair Gray. Lewisburg: Bucknell UP, 1999. – 296 pGlass R. Alasdair Gray: A Secretary’s Biogra- phy. London, Bloomsbury Publishing, 2009. – 350 p.Jenny, Laurent. La strat.gie de la forme. Р. 65Hassan Iban, The Dismemberment of Orpheus: Toward a Postmodern Literature / New York: Oxford University Press, :1971, c.250Miller G. Alasdair Gray // Dictionary of Literary Biography, vol. 319. British & Irish short-friction writ- ers, 1945–2000, ed. C.A. Malcolm & D. Malcolm, USA, Thomson Gale, 2006, p. 115Moores ed. Alasdair Gray: Critical Appreciations and a Bibliography (2001) –p. 4.Pittin M.O. Alasdair Gray: Marges et Effets de Miroirs, Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 2004. –372 p.Stirling K. Imagined Bodies and the Landscape of Home: Woman as Nation in the Fiction of Alasdair Gray. Terranglian Territories: Proceedings of the Se- venth International Conference on Literature of Region and Nation. Ed. Susanne Hagemann. Frankfurt Am Main: Peter Lang, 2000. – Р. 269–276.Интернет-источникиЛитература постмодерна//http://cyberleninka.ru/article/n/priyom-metamorfozy-v-novellistike-alasdera-greya 12.05.15.Интертекстуальныесвязи// http://artelectronics.ru/posts/alasder-grej-1982-zhanin 12.05.15will-self.com Blog Archive Alisdair Gray: An 13.05.15.