Отклики в Русском обществе на сборник Вехи. Интеллигенция в России (90-е гг.)

Иванов-Разумник признавал, что идейно «внеклассовая интеллигенция» не едина, и не имеет смысла связывать ее однозначно с идеей социализма. Внутри интеллигенции идет борьба по поводу способов достижения единых целей, к которым Иванов-Разумник относил «творчество новых форм жизни, физическое и духовное совершенствование личности».
Другая линия умеренной неонароднической публицистики заключалась в теоретическом обосновании просветительской деятельности. А.Николаев, ведя речь об интеллигенции как распространителе знаний, на первое место ставил вопрос, ради каких социальных целей нужны эти знания. Автор отстаивал мысль, что интеллигентом умственного работника делает чувство ответственности за результаты интеллектуального труда.
В.Чернов при объяснении того, в чем состоит враждебная неонародническому пониманию культуры тенденция «Вех», указывал на архаичный характер сочинений веховцев, которые в вопросе разграничения науки и веры отдавали преимущество вере. Однако, отношение к религии в неонароднической среде было более терпимым по сравнению с марксистской.
Как и авторы «Вех», неонародники в целом признали ведущую роль интеллигенции в революции 1905-1907 гг., но были несогласны с постановкой вопроса об ответственности интеллигенции за установление столыпинского режима.
Неонародники в лице В.Чернова увидели в появлении «Вех» стремление кадетского либерализма (левого конституционализма) «национализироваться» и обрести некоторые социальные основы: кадетские октябристы на практике повернули к октябризму в теории.
Марксистские авторы делали акцент на двойственность, промежуточность положения интеллигенции между «трудящимися» и «собственническими» классами. А.Луначарский основными отличиями социального положения интеллигенции видел умственный труд в противоположность физическому; существование за счет заработка, а не собственности; индивидуализированный характер производства
Марксистские авторы подчеркивали связь личностного характера интеллектуального труда с индивидуалистическим мироощущением интеллигенции, воспроизводящим идеалистическую философию и идеологию. При этом для себя они делали подмеченное неонародником Р.В. Ивановым-Разумником исключение, настаивая на том, что революционная интеллигенция освобождается от индивидуалистической психологии, соединяя свои способности к теоретическому осмыслению мира с интересами «трудящихся классов» и воспринимая от них «здоровую психологию активности».
Марксистские авторы с особой силой возражали против понимания интеллигенции как «внеклассовой» силы, выражающей гуманистические ценности и гармонизирующей социальные интересы и их борьбу. По мнению П.Юшкевича, такое убеждение питается особым характером области профессиональной деятельности интеллигенции: действительно, любая мысль содержит в себе «слабый отблеск общечеловечности», а для интеллигента характерна вера в магию слова и мысли.
В полемике вокруг «Вех» все марксистские критики стремились разоблачить их классовый характер. Наряду с глубокими аналитическими работами (главным образом меньшевистских авторов, оставшихся в России) многие публикации являлись осуждением авторов «Вех» на основе готовых штампов и метафор. Марксисты видели в авторах «Вех» представителей русского либерализма, которые отказались от союза с революционерами и выступили за приспособление к существующему порядку. В оценках связи «Вех» и кадетов большевики, как и меньшевики, исходили из собственных ожиданий по поводу роли «культурной буржуазии» для будущего революции. Правые марксисты («меньшевики-ликвидаторы»), которые выступали за совместную работу с кадетами, видели в «Вехах» программу маленькой группы среди кадетов. Большевики и «меньшевики-партийцы», которые ожидали от кадетов только предательства, видели в «Вехах» всю партию кадетов.
Со стороны В. И. Ленина «Вехи» получили наиболее резкий отклик среди марксистов, который назвал сборник «энциклопедией либерального ренегатства». Ленинская оценка сборника была обусловлена обстоятельствами идеологической и политической борьбы ленинской фракции с меньшевиками и партией кадетов. В это время Ленин был озабочен созданием собственной большевистской партии и полном разрыве с меньшевиками. Полемику вокруг «Вех» Ленин пытался использовать в целях объявления группировавшихся вокруг него большевиков единственными революционерами в России. В качестве самого веского аргумента в пользу того, что веховцы полностью встали на точку зрения консерваторов-охранителей, Ленин обратил внимание на то, кто приветствовал идеи «Вех» (архиеп. А. Волынский, А. Столыпин, официозные газеты).
По большей части негативные отклики звучали и от представителей внепартийных идейных течений. Хотя встречаются и противоположное. Например, писатели-модернисты А.Белый и В.Розанов восторженно приветствовали факт выхода сборника «Вехи». В строгом смысле слова писателей-модернистов А.Белого и В.Розанова нельзя назвать веховцами, так как их восторженная оценка сборника имела неидеологические основания. Это было для них скорее минутным настроением, чем продуманной позицией. В значительной степени Белый и Розанов смотрели на них с эстетической, отчасти с этической, а не социологической и уж совсем не с политической точки зрения. Подобный подход можно увидеть и в рассуждениях других представителей художественной интеллигенции. Поэтому вряд ли можно говорить о четкости идейных позиций представителей творческой интеллигенции относительно «Вех».
Что касается Л.Н. Толстого, то многие его идеи совпадали с мнениями авторов «Вех». На Л.Н. Толстого веховцы указывали как на одного из своих идейных предтеч. Однако сам Толстой первоначально обнаружил в авторах сборника скорее своих противников. Неприемлемой для него была идея об определяющей роли интеллигенции в жизни русского общества и вытекающая отсюда установка о необходимости религиозного и культурного «воспитания» народа. В этом Толстой увидел «рецидив прежнего интеллигентского высокомерия», которое являлось мишенью для его многолетних нападок. Согласно Толстому, не интеллигенция, нравственно развращенная влиянием западноевропейской культуры, должна учить и воспитывать народ, а народ должен учить интеллигенцию. Сами же веховцы (прежде всего С.Франк), признавая ценность толстовской проповеди религиозности, духовной реформации и личного самоусовершенствования, видели в его теории «опрощения» то же интеллигентское неприятие высокоразвитой культуры, с которым они боролись.
В заключение попробуем определить причины столь дружного, активного неприятия сборника большинством российской интеллигенции.
На наш взгляд, первая причины заключается в самом авторском коллективе: его объединяла общая судьба авторов. Философ В. Розанов дал следующую характеристику авторам и их книге: «…эти русские интеллигенты, все бывшие радикалы, почти эс-деки, … когда-то деятели и ораторы шумных митингов (Булгаков), вожди кадетов (Струве), позитивисты и марксисты не только в статьях журнальных, но и в действии, в фактической борьбе с правительством, этим удивительным словом в сущности о себе и своем прошлом, о своих вчерашних страстнейших убеждениях, о всей своей собственной личности, вдруг подняли интеллигенцию из ямы и того рубища, в которых она задыхалась, в высокую лазурь неба». В самом деле, все авторы сборника в молодости прошли через марксизм. Все авторы пережили разочарование в марксизме, начали критику «изнутри» некоторых его догм, сотрудничали в журнале «Освобождение», признали для себя крах марксистских идей, хотя продолжали оставаться противниками самодержавия; некоторые из них стали активными членами партии кадетов.
Вторая причина. Не надо забывать, что сборник вышел в свет в то время, когда революционные страсти временно поутихли, но острота политических проблем не была снята. Политические пристрастия задавали тон любой дискуссии по такой проблеме, как «интеллигенция – власть – народ». В вину авторам сборника ставился пересмотр традиций российской интеллигенции, которые, начиная с Радищева, были революционными. Оппоненты обвиняли «веховцев» в отступничестве.
Не надо забывать также, что последние десятилетия российской истории были наполнены политическими страстями, что в этих политических страстях, в силу национальных традиций России, всегда преобладали крайние, максималистские установки, нормы, устремления. Поэтому во всех спорах классовые, партийные, кружковые пристрастия вытесняли любые другие. Вследствие этого, рассуждения «веховцев» о духовной свободе личности, правовом государстве, гуманизме и т.д. в лучшем случае вызывали недоумение у читающей публики, в худшем – активное неприятие, а порой озлобление. Конечно, при внимательном прочтении «Вех» очевидной становилась и политическая направленность сборника, более того – содержание было не просто антимарксистским, но антибольшевистским.
Третья причина. Авторы «Вех» предприняли попытку рассмотреть общественно-политическое движение России, итоги революции с точки зрения морали, нравственных уроков. Они – эти итоги, уроки такого рода, по мнению «веховцев», убийственны. Общественно-политическая борьба направлена на освобождение от внешнего гнета, мы же освобождаемся от внешнего гнета, утверждают авторы, лишь тогда, когда освободимся от внутреннего рабства и перестанем во всем винить внешние силы. А путь к освобождению от рабства лежит через христианство, возвращение веры в Бога.
Эти «веховские» идеи также не были приняты интеллигенцией: левой, радикальной ее частью – в силу того, что они были марксистами, а образованной частью, «кающимися дворянами» в силу приверженности атеизму.
Инициировав полемику, веховцы потерпели в ней сокрушительное поражение. «Вехи» как факт общественной жизни были осуждены, а их идей отвергнуты: их содержание не было даже адекватно понято большинством их современников. Каждое направление интерпретировало содержание «Вех» таким образом, какой был нужен для того, чтобы оттенить собственную позицию.
Большинство современников восприняли «Вехи» как новую версию охранительного или реакционного консерватизма. Неадекватному восприятию «Вех» способствовали и литературные (выдвижение на первый план отрицательной программы, ориентированность мысли главным образом на яркость метафор и проповеднический пафос), и, главным образом, социальные обстоятельства (деградация правивших политической и идеологической элит, непримиримый конфликт интеллигенции как носителя ценностей рациональности и новаторства с государственной властью, опиравшейся на разрушавшиеся традиционные ценности и социальные структуры).
Были четко артикулированы ценностные позиции различных групп русской интеллигенции. В целом интеллигенция продолжала ориентироваться на замену собой деградировавшей политической элиты с помощью идеологически подготовленных ею к этому народных масс. Полемика показала недостаточное понимание сложности предстоящих изменений, их многовариантности и возможности срывов, характера трансформации в них самой интеллигенции. Однако для оппонентов «Вех» полемика также являлась новым этапом их социального самоопределения. Каждое из идейных направлений построило свою традицию, определило место в ней, самоопределилось относительно своей роли в процессе дальнейшего развития русского общества. Исторический опыт, однако, показал, что эти варианты самоопределения для большинства участников полемики оказались неадекватными наступавшей ситуации острейшего социального кризиса и в конечном счете способствовали деструктивному характеру разрешения противоречий российской модернизации.
Список литературы

Анти-Вехи: Интеллигенция в России. «Вехи» как знамение времени / Вступ. ст., сост., прим. В.В. Сапова. М.: Издательская группа АСТ, 2007. 640 с.
Бердяев Н.А. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон, 1998. 398 с.
Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 24-43.
В защиту интеллигенции: Сб. статей. М.: Заря, 1909. 166 с.
Гершензон М.О. Предисловие // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 22-23.
Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. (Полемика вокруг сборника «Вехи»): Дисс. на соиск. ученой степени канд. ист. наук. М., 2000. 247 с.
Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.Г. История русской культуры: Учеб. пособ. М.: Высш. школа, 1990. 432 с.
Ленин В.И. О «Вехах» // Полное собрание сочинений: в 55 т. 5-е изд. Т. 19. М.: Издательство политической литературы, 1974. С. 167-175.
Мережковский Д. Больная Россия. Л.: ЛГУ, 1991. 272 с.
Павлова Н.Г. Формирование марксистской концепции интеллигенции в России: историко-философский анализ.: Автореф. дисс. ...канд.филос.наук. Екатеринбург, 1994. 18 с.
Розанов В. Мережковский против «Вех» (Последнее религиозно-философское собрание) // Новое время. 27 апреля 1909 г. № 11897.
Струве П.Б. Интеллигенция и революция // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 136-153.
Франк С.Л. Этика нигилизма // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 153-185.
См.: Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.Г. История русской культуры: Учеб. пособ. М.: Высш. школа, 1990. С. 332.
См.: Павлова Н.Г. Формирование марксистской концепции интеллигенции в России: историко-философский анализ.: Автореф. дисс. ...канд.филос.наук. Екатеринбург, 1994. С. 10.
См.: Мережковский Д. Больная Россия. Л.: ЛГУ, 1991. С. 26.
См.: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. (Полемика вокруг сборника «Вехи»): Дисс. на соиск. ученой степени канд. ист. наук. М., 2000. С. 51-52.
Там же. С. 53.
Бердяев Н.А. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон, 1998. С. 59.
Там же. С. 64
Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 45.
Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда. С. 45.
Струве П.Б. Интеллигенция и революция // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 143.
Там же. С. 151.
Франк С.Л. Этика нигилизма // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 154-155.
Там же. С. 155.
Гершензон М.О. Предисловие // «Вехи»: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Мол. Гвардия, 1991. С. 23.
См.: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 115-116.
Цит. по: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 117.
Цит. по: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 118.
Там же.
Там же.
Там же.
Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 120.
В защиту интеллигенции: Сб. статей. М.: Заря, 1909. С. 144.
Цит. по: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 134.
Цит. по: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 138.
Анти-Вехи: Интеллигенция в России. «Вехи» как знамение времени / Вступ. ст., сост., прим. В.В. Сапова. М.: Издательская группа АСТ, 2007. С. 265-266, 278.
Цит. по: Диденко Д.В. Проблемы интеллигенции в русской публицистике 1909-1912 гг. С. 154.
Там же.
Ленин В.И. О «Вехах» // Полное собрание сочинений: в 55 т. 5-е изд. Т. 19. М.: Издательство политической литературы, 1974. С. 167, 168.
Розанов В. Мережковский против «Вех» (Последнее религиозно-философское собрание) // Новое время. 27 апреля 1909 г. № 11897.












19