Проблема смысла жизни человека в русской философии

От этого смысла-истины происходит смысл-цель: "для чего?", и первое, в чем он проявляется, есть страдание от жестокой бессмыслицы и "сизифовой работы", объектом которой становится вся Вселенная, а жертвой - человеческое достоинство. "И вот мы видим, что коллективная, государственная жизнь человека складывается так, что в ней для этого безусловного достоинства не остается места". Государство хочет быть для человека безусловной ценностью, и угроза осуществления этого желания - не отдаленная опасность, а несомненное настоящее. Чтобы осознать суету и хаос, наша мысль должна обладать какой-то точкой опоры вне ее – смыслом - истиной о цели: "Как человеческое ухо не слышит фальши, если он не чувствует гармонии, так и мысль наша не могла бы сознавать бессмыслицу, если бы она не была озарена каким-то смыслом". Используя понятие В.С.Соловьева, творчество которого он глубоко исследовал, Е.Трубецкой определяет мировой смысл как "всеединство", мировой строй и лад, в котором всякое жизненное стремление достигает своего окончательного удовлетворения, "всякая жизнь достигает полноты". Все страдает, но только человек, осмысливая свою кардинальную цель, различает должное и недолжное, сущее и суету с помощью совести - свидетельства о безусловно должном, об объективной истине, правде. "Эта цель-правда и есть тот смысл жизни, то есть та безусловная о ней мысль, которая должна в ней осуществляться".
Цель, ради которой безусловно стоит жить, и есть смысл жизни, основание ее полноты как предмета искания и нравственного сознания. Осмысление цели приводит к задаче определения жизненного пути к ней. Споры о пути идут между двумя "жизнепониманиями": натуралистическим (смысл лежит в плоскости "здешнего мира") и супранатуралистическим (истинная жизнь и ее смысл сосредоточен в "верхнем", "ином" плане бытия).
Наиболее универсальным и точным схематическим изображением жизненного пути он считает крест - архитектурный остов всего мирового пути (стоим ли мы на христианской точке зрения или нет, все равно). Крест может быть символом скорби и смерти, а может быть животворящим: "Всякому понятно, что этот вопрос о всесильном и всепобеждающем смысле есть вопрос о Боге как жизненной полноте и основном предположении всякой жизни." Только христианство отвечает на этот вопрос и достигает положительной цели. Основываясь на интуиции всеединства как подлинно должного и сущего одновременно, Трубецкой не обходит важной "антиномии": с одной стороны, смысл жизни есть всеединство, а, с другой стороны, его нет, поскольку он является предметом нашего поиска.
Взгляды Н.А. Бердяева
Наиболее открытым сторонником индивидуально-творческого подхода в этической проблематике русской философии "серебряного века" был Н.А. Бердяев, который писал: "Познание духа, самого духа, а не человеческих мыслей и душевных состояний, не может быть объективированием... Невозможно установить ценность как предмет познания, если не произвести оценки, то есть не совершить творческого духовного акта. Теоретический и практический разум в этом нераздельны, познание ценности неотделимо от оценки, от жизни в мире ценностей". В познании бытие возрастает, то есть осмысливается, а не только познается: этическое познание есть нравственное творчество. Этика, по Бердяеву, есть познание, имеющее нравственно освобождающее значение, и не на основе общественного понимается этическое, а, напротив, нравственная жизнь укоренена в духовном бытии и лишь проецируется в жизни общества.
Бердяев отвергает также и биологический подход к решению нравственных вопросов: "Бесспорно, что добро есть жизнь и что конечная цель - полнота жизни. Но беда в том, что это слишком верно. "Жизнь" есть негодный критерий оценки вследствие своего всеобъемлющего и многозначного характера. Есть жизнь "высокая" и "низкая", "добрая" и "злая": необходимы критерии для их качественного различения. Жизнь должна иметь смысл, чтобы быть благом и ценностью, и этот смысл постигается из соположения человеческого и божественного, земного и духовного.
К понятию "цель", в его смысложизненном значении, у Бердяева особое отношение. Он считает нужным отбросить телеологическую точку зрения, так как нравственное достоинство и свобода человека определяются не целью, а источником, из которого вытекает нравственная жизнь. В этом смысле "средства", которыми пользуется человек, гораздо важнее целей, они более определенно свидетельствуют о духовных интенциях человека. Этика должна быть "энергетической", а не телеологической. Целеполагание отвергается Бердяевым из опасения, что тем самым ущемляется спонтанность деятельности человека, его свобода, а этика приобретает неорганические для нее черты нормативизма. Бердяев устанавливает различие между двумя основными типами морали: “трансцендентно-утилитарной”, для которой все есть средство достижения цели самой по себе, и морали "имманентно-духовной", которая исходит из возможности непосредственного достижения блага и совершенства. Первый тип морали приводит к отрыву цели от средств, между тем как этическое есть путь жизни, а не ее конечная цель. Сферой, где происходит максимальный разрыв между целями и средствами, является политика, в самых ее, казалось бы, демократических формах, типа парламентаризма. "В духовной жизни не существует этого различения и противопоставления целей и средств. В ней важно, какого духа человек, из какого источника он черпает творческую энергию жизни. А это значит, что важно, каков сам человек, что он есть". Основной онтологической добродетелью является, по Бердяеву, правдолюбие, правдивость перед Богом, собой и людьми (знаменателен порядок перечисления). Только этика онтологической правдивости проникает в нравственный смысл жизни.
Бердяев существенно переставляет акценты: с метафизического плана бытия на экзистенциальный, с цели человеческой жизни и деятельности на средства, "энергийным" источником которых, а также критерием их подлинности, выступает духовно-творческая субстанция, уникальная человеческая экзистенция.
Воззрения Н.О. Лосского
Признаки абсолютного в человеческой духовной субстанции исследовал Н.О. Лосский. В своей работе "Условия абсолютного добра" он определяет этику как науку о нравственном добре и зле и об их осуществлении в поведении человека. Общий аксиологический подход приобретает у него метафизическую глубину: абсолютные ценности, относясь к области субстанциально первичного, не могут быть доказаны путем вывода, из каких-либо других начал, "они могут быть непосредственно усмотрены и опознаны" только интуитивным образом.
Абсолютное нравственное добро, по Лосскому, - не идеал, а сущее, проявляющееся в живом непосредственном опыте, включая и религиозный. Человек - не марионетка в руках Абсолюта, а действительный “субстанциальный деятель”, или "я" как "для – себя – бытие". Достижение основной нравственной цели - абсолютной полноты бытия - возможно лишь в том случае, если "я" способно и к "бытию – для – других". Эта способность имеет реальные основания: "Все имманентно всему, иначе нельзя было бы ответить на основной вопрос этики, как возможно бескорыстное живое участие в интересах чужой жизни?". Это "единосущие" определяет тождество формы человеческой деятельности, оставляя ее самостоятельной в содержании индивидуальных действий. Основное зло, по Лосскому, есть нравственное, и оно состоит в нарушении деятелем объективного "ранга" ценностей, а проявляется как себялюбие, или эгоизм. "Любить ближнего как самого себя" человек обязан не в силу Божественной заповеди, а потому, что ее содержание ценно само по себе и достойно исполнения всеми, даже теми, кто Бога отвергает.
"Субстанциальный деятель" изначально носит в себе индивидуальную нормативную идею нравственного смысла жизни, служащую для него критерием оценки поведения. Конечная цель поведения есть абсолютная полнота жизни, соборно творимой всеми нравственными деятелями. Нравственное сознание человечества едино и не оставляет места этическому релятивизму; единство конституировано таким строением мира, в котором каждый индивидуум не замкнут в себе и находится в теснейшей связи со всеми другими существами.
Лосский подвергает критике этическую концепцию А. Шопенгауэра, согласно которой один индивид непосредственно узнает в другом свою подлинную сущность и потому способен, в принципе, к состраданию. Лосский называет такой подход "расширенным эгоизмом": " я никоим образом не есть ты... Любовь к чужому "я" есть приятие в свое "сердце" чужой индивидуальности во всей конкретной полноте ее...". Всякий индивид обладает "нормальной" идеей смысла жизни, в которой выражается его абсолютно ценное, единственное и незаменимое другими существами назначение. Подлинно нравственный поступок делается из живой любви к человеку, а не из "добра ради добра".







Заключение
Признавая смысл жизни, нельзя его сводить к одному какому-либо свойству, хотя и очень важному: “быть нравственным”, “быть личностью”, “быть счастливым”, “быть богатым” и т.д. Такое сложное понятие, как “смысл жизни”, следует рассматривать во взаимосвязи со следующими феноменами: сущность человека (биосоциальная природа и осознание жизнедеятельности), его цели и идеалы, содержание его жизни. По всей видимости, смысл жизни человека многослоен. Он включает в себя нравственность, борьбу с трудностями - природными, социальными, людскими, получение счастья и удовольствия от самого факта человеческого существования.
Весь спектр тематики вопросов о смысле жизни был особенно широко развит в Русской философии рубежа XIX - ХХ веков. В своем творчестве не обошли этой темы Достоевский, Толстой, Розанов, Вяземский, Несмелов, Введенский, Соловьев, Трубецкие и многие другие.
Смысложизненная проблематика в работах российских философов занимала ведущее место и была обусловлена их стремлением осуществить целостный когнитивно - ценностный подход к жизни человека: ее содержанию, месту в архитектонике мирового бытия и целевой ориентации. Целостный подход к проблеме смысла жизни потребовал обращения к ее метафизическим планам и к признанию реальности абсолютного содержания морали, которое является основой ее безусловной императивности, а также методологически оправдывает совмещение когнитивного и ценностного компонентов этики как практической философии.
Стремление к синтетическому образу мира и жизни в нем человека не привело к уменьшению роли живой и конкретной человеческой индивидуальности, а, наоборот, стало исходить из ее субстанциальной значимости.



Список литературы
Бердяев Н.А. О назначении человека.-М.:Республика,1993.
Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. №5. С. 3–19.
Введенский А.И. Условие позволительности веры в смысл жизни. /Смысл жизни в русской философии. Кон. XIX – нач. XX вв. – СПб.:Наука,1995.
Грот Н.Я. Устои нравственной жизни и деятельности / Н.Я. Грот // Вопросы философии и психологии. - М., 1995.
Кареев Н.И. Мысли об основах нравственности. – СПб.:Наука,1995.
Н.О. Лосский. Условия абсолютного добра. - М., 1991.
Несмелов В.И. Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения // Смысл жизни. Антология. — М.: «Прогресс-Культура», 1994.
О.А.Мень. "Богословие" Льва Толстого и христианство./Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера. – Л: Худ.лит-ра,1991.
Розанов В. В. Смысл жизни: Антология./Сост. Н.К.Гаврюшина. — М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Смысл жизни в русской философии. Кон. 19 - нач. 20 века / Отв. ред. Замалеев А.Ф.; Сн-П.: Наука, 1995.
Смысл жизни: Антология./Сост. Н.К.Гаврюшина. — М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Тареев М.М. Цель и смысл жизни // Смысл жизни. Антология. - М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. С. Соловьева. -М.:”Медиум”,1994. Т. 1.
Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. // Антология. - М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Хомяков А.С. Собр. соч.: В 5 тт. Т.I. М., 1911.


Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. №5. С. 3–19.
Смысл жизни: Антология./Сост. Н.К.Гаврюшина. — М.: «Прогресс-Культура», 1994. с. 592.
Хомяков А.С. Собр. соч.: В 5 тт. Т.I. М., 1911. С.278.
Введенский А.И. Условие позволительности веры в смысл жизни. /Смысл жизни в русской философии. Кон. XIX – нач. XX вв. – СПб.:Наука,1995. С. 43.
Там же. с.47.
Кареев Н.И. Мысли об основах нравственности. – СПб.:Наука,1995 С. 86.
Там же. с. 88.
Там же. с. 147.
Смысл жизни в русской философии. Кон. 19 - нач. 20 века / Отв. ред. Замалеев А.Ф.; Сн-П.: Наука, 1995.
Грот Н.Я. Устои нравственной жизни и деятельности / Н.Я. Грот // Вопросы философии и психологии. - М., 1995, с.30.
Там же. с. 31.
Розанов В. В. Смысл жизни: Антология./Сост. Н.К.Гаврюшина. — М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Там же. с. 171.
Там же. с. 172 – 178.
Несмелов В.И. Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения // Смысл жизни. Антология. — М.: «Прогресс-Культура», 1994.
Тареев М.М. Цель и смысл жизни // Смысл жизни. Антология. - М.: «Прогресс-Культура», 1994.
О.А.Мень. "Богословие" Льва Толстого и христианство./Толстой Л.Н. Исповедь.В чем моя вера. – Л: Худ.лит-ра,1991. С.22.
Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. С. Соловьева. -М.:”Медиум”,1994. Т. 1. С. 154.
Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. // Антология. - М.: «Прогресс-Культура», 1994. С. 249.
Бердяев Н.А. О назначении человека.-М.:Республика,1993. С. 30 – 37.
Н.О. Лосский. Условия абсолютного добра. - М., 1991.









28