Эссе из 3-х вопросов: 1) Князь Владимир Красное Солнышко. 2) Выбор Православной церкви. 3) Раскол Православной церкви.

Основной фигурой раскола стал протопоп Аввакум.
 
3.2. Протопоп Аввакум и патриарх Никон как главные фигуры раскола
Нужно сказать, что в дошедших до нас официальных источниках - царских указах, грамотах, разрядных записях - об опале «боголюбцев» нет никаких упоминаний. Этот факт нельзя не принимать во внимание. По-видимому, он свидетельствует о том, что расправа с ревнителями благочестия не вызвала широкого отклика в народе. Но как в таком случае оценивать житие Аввакума, единственный источник, где говорится, что ревнители пострадали именно за то, что выступили против исправления обрядов. 
События развивались следующим образом: в июле 1653г. на церковном соборе произошло столкновение между патриархом Никоном и Иваном Нероновым; в августе-сентябре Неронов и его единомышленники - протопопы Аввакум, Логгин муромский, Даниил костромской - были сосланы в отдаленные города и монастыри; 6 ноября 1653г. Неронов написал царю письмо из Спасо-Каменного монастыря, в котором излагал причины своей опалы, а именно - недовольство патриарха обличительными проповедями священника. 27 февраля 1654г. в другом своем послании Неронов впервые осуждает изменение церковных обрядов. Протопоп пускается в пространную полемику по поводу нововведений, апеллируя к отцам Церкви, и гневно осуждает деятельность справщика Арсения Грека, который, будучи возвращен из ссылки, теперь «живет у патриарха Никона в келье».
В то же самое время была разослана знаменитая «Память» Никона. Текст ее до сих пор был не известен исследователям. Однако в собрании графа А.С. Уварова хранится любопытный документ, который в описи значится как «Поучение Никона священному чину и причетникам». Ссылаясь на церковные правила, Никон поучает духовенство, как следует себя вести во время литургии, в частности, как надлежит делать поклоны. В послании Никона дата не обозначена, но наличие в нем поучения о поклонах наводит на мысль, что источник мог появиться примерно в то же время, что и соборное деяние 1654г. Его можно с достаточно большой долей вероятия отождествить с памятью Никона, о которой упоминает Аввакум.
Можно ли утверждать, что распоряжения патриарха, против которых так страстно выступал Иван Неронов и другие ревнители благочестия, вызвали смятение умов в русском обществе? Источники свидетельствуют об обратном. Первые меры по изменению церковных обрядов оставили большинство прихожан равнодушными. Постановления собора 1654г. и распоряжения Никона не соблюдались даже в Москве. Таким образом, можно заключить, что протест против «нововведенных догматов» исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.
Очевидно, и для самого Никона церковная реформа была далеко не главным делом жизни. После смерти Стефана Вонифатьева в ноябре 1656г. Неронов перестал скрываться. Он сам пришел на патриарший двор и, встретив Никона, открыто обличал его: «Что ты един ни затеваешь, то дело некрепко; по тебе иной патриарх будет, все твое дело переделывать будет: иная тебе тогда честь будет, святый владыко». Однако репрессий не последовало. Напротив, Никон приказал выделить Неронову келью и разрешил ему приходить к себе в крестовую. Вскоре патриарх позволил протопопу отправлять литургию по старым служебникам: «Обои-де добры, - все равно, по коим хощешь, по тем и служишь». Этот факт указывает на то, что патриарх вовсе не стремился к бескомпромиссной борьбе за проведение церковной реформы, а также на то, что реформы патриарха Никона были лишь поводом, который необходимо было найти его противникам. Эти поводом и стали действия патриарха по исправлению богослужебных книг, что оказало существенное влияние на культурологические аспекты раскола.
Не останавливаясь подробно на технических тонкостях, вызвавших ужас староверов, необходимо отметить, что в целом, ни по догматам веры, ни по основам вероучения старообрядцы с никонианами-реформаторами не расходились. Обновлённые религиозные тексты и обряды, конечно, были важны для паствы и священнослужителей, но вряд ли могли являться определяющим фактором раскола. Реформа церкви назревала уже давно и была неизбежна. Внешние бедствия, постигшие Русь и Византию, уединили русскую церковь, ослабив ее духовное общение с церквями православного Востока. Всевозможные соблазны и религиозные опасности идущие с Запада не могли не насторожить русское церковное сообщества, не вызвать стремления подкрепиться содействием других православных обществ, а для этого теснее сойтись с ними. Так обрела своё реальное воплощение мысль о вселенской церкви, которую и принялся реализовывать Никон. Далеко не сразу Никон обрёл поддержку, но по мере того, как церковный спор передвигался с обрядовой почвы на каноническую, когда возникла дилемма: остаться ли епископской кафедре без паствы или пойти с паствой без кафедры, мнение менялось. Никон, замахнувшись на право стать высшей властью в стране, потерпел сокрушительное поражение. Но это было поражением личных амбиций церкви, а никак не её сущности. Новые каноны и обряды вошли в церковную практику и сохранились до наших дней. Вместе с тем, это поражение сняло преграду на пути европейского влияния, осуществившееся через реформы Петра. Церковь не утратила своего сакрального значения, но утратила значение политической единицы.
Расширение связей с православными народами бывшей Византийской империи требовало введения одинаковой церковной обрядности во всем православном мире, единообразия церковных книг. Распространение книгопечатания открыло такую возможность.
Сын мордовского крестьянина Никон (в миру Никита Минов) сделал стремительную карьеру: принял монашеский постриг, затем стал игуменом – главой Кожеозёрского монастыря; благодаря знакомству и дружбе с царём Алексеем Михайловичем вскоре становится архимандритом московского Новоспасского монастыря. Далее, после короткого пребывания митрополитом Новгородским в 1652 году избирается московским патриархом. Стремясь превратить русскую церковь в центр мирового православия, властный, своевольный Никон, который теперь и должен был проводить церковную реформу, начал её с установления единообразия церковных обрядов по образцу греческих правил и обрядов. На Печатном дворе стали править богослужебные книги.
Противники Никона, среди которых выделялся протопоп Аввакум, выступали за унификацию церковных книг по русским образцам, за возврат к дореформенным порядкам. Между старообрядцами и сторонниками реформы Никона спор шёл о том, как следует креститься – двумя или тремя перстами, как совершать крестный ход – по ходу солнца или против солнца, произносить «во веки веком» или «во веки веков», делать «великие поклоны» во время великопостной молитвы 17 раз или только 4, а остальные – должны быть «малыми поклонами», то есть поясными, и о других обрядах. «Мы вашему отступлению, а не исправлению не покоримся, и отступить не хотим!» – заявлял Аввакум. Путь к укреплению христианства он видел не в формальных преобразованиях, а во внимании и утверждении духовной сути вероучения. Ревнители древнего благочестия критиковали самого патриарха, называя его «антихристом», разрушающим христианскую церковь.
Исправления и улучшения церковных установлений ничего в принципе не меняли, но люди связывали с реформой ухудшение своего положения. Аввакум писал, что реформы несут ещё большие и горчайшие страдания его «хрестьянам родненьким», что «везде в начальных людях во всех чинах нет никакой правды». Тысячи крестьян, жителей посадов, увлеченные страстными проповедями ревнителей старого церковного учения, бежали на Поморский Север, в Заволжье, на Урал, в Сибирь, где основывали старообрядческие поселения. Предводители старообрядчества - протопоп Аввакум и его единомышленники: священник Лазарь, Соловецкий инок Епифаний, дьяк Феодор - были сосланы в Пустозёрск (низовье Печёры) – первое русское поселение за полярным кругом. 14 лет Аввакум провел в земляной тюрьме, после чего вместе со своими единомышленниками был заживо сожжен. С тех пор старообрядцы часто подвергали себя «огненному крещению» – самосожжению. Это был их способ протеста против прихода в мир Никона-«антихриста».
3.3. Нравственный идеал старообрядцев
Парадоксальным, но характерным для старообрядчества было то, что нравственные основы воспитания будущих предпринимателей вырабатывались в общинах старообрядцев-беспоповцев, которые всерьез готовились к концу света и поэтому считали излишними такие «обычаи» рода человеческого, как брак, семья и рождение детей. Тем не менее, основателями крупнейших династий купцов и промышленников центра России: Морозовых, Прохоровых, Солдатенковых, Гучковых, Грачевых и др. оказались именно старообрядцы-беспоповцы. Нужно отметить, что в этом мало чего удивительного. Для старообрядцев главным побудительным стимулом к расколу было совсем не разногласия в обрядовой стороне. Основной стимул был – это стремление к власти, личные обиды на служителей Церкви, что, в немалой остепени, стало способствовать духовному разложению в среде старообрядцев. Поэтому не удивительно, что скиты старообрядцев, такие как Выгорецкое общежительство, принадлежавшее к поморскому согласию, только на первых порах строились на основе чисто демократических и уравнительных принципов. Равенство верующих было там реальностью лишь в конце XVII в., когда существовало верховенство общего собрания верующих во всех делах общины, администрация же только исполняла его решения. Однако уже в начале XVIII в. трудолюбие старообрядцев-поморцев позволило им создать на русском Севере, в трудных климатических условиях, процветающее хозяйство: ремесленные мастерские и кирпичные заводы. Все это были крупные предприятия, расположенные в двух-четырехэтажных зданиях. Торговля осуществлялась через особый гостиный двор.     В результате «скитники» оказались состоятельными людьми, не склонными делиться имуществом и властью с вновь приходящими верующими. Они образовали привилегированный слой хозяев и управляющих. Новопоселенцы служили у них в качестве работных людей. Ради экономических интересов общины «скитники» пошли даже на компромисс с «властью Антихриста». По договору с Петром I они участвовали в строительстве государственных металлургических заводов в Повенце.
То, что предпринимательство развивалось именно в среде старообрядцев, лишний раз свидетельствует о том, что для них главным в расколе были совсем не духовные причины. Как было сказано выше, учение Православной церкви отрицательно относилось к богатству. Для предпринимательства же именно стремление к богатству является главной целью, что во многом препятствовало развитию предпринимательских отношений в России. Раскол же привлек в ряды старообрядцев тех, кто стремился к богатству, они в результате стали играть главную роль в старообрядческих общинах.
Многие старообрядцы сохраняли верность идеалам Православия. В Москве старообрядцы создали Преображенскую общину, которая помогала беглым крепостным крестьянам, посадским людям, приписанным к другим городам, беглым солдатам вопреки закону утвердиться в Москве. Она помогала горожанам, пострадавшим от пожаров и эпидемий. Это привлекало на предприятия, созданные членами общины, рабочую силу.
Сохранение верности идеалам Православия способствовали тому, что старообрядческие общины во многом определяли в XIX в. жизненные установки московского купечества. Именно с деятельностью старообрядческих общин связано появление корпоративной морали купечества, «нерушимого» купеческого слова.
Однако, постепенно неотделимое от предпринимательской деятельности стремление к наживе привело к тому, что предприниматели стали фактически терять связь и со старообрядцами, и в Православием. Старообрядцы стали понимать, что развитие предпринимательства с его жаждой наживы противоречит Православию. В результате постепенно в среде старообрядцев остались те, кто были не согласны с обрядовой стороной Православия. Остальные же или возвращались в лоно Православной церкви, или вообще оставались вне церкви.
Таким образом, говоря о причинах раскола, следует отметить, что утверждения о том, что его основой стала церковная реформа, являются безосновательными. Церковная реформа стала поводом для некоторых высокопоставленных иерархов объявить «войну» действующему патриарху и царю. Нет сомнений, что не было бы реформы, «бунтовщики» нашли бы другой повод. Россия только вышла из тяжелейшего периода Смутного времени, в результате чего сознание многих людей просто было настроено по-бунтарски, многим хотелось потрясений, можно сказать, что «бунтарский дух» еще царил в обществе. Достаточно сказать, что примерно в тот же период проходило восстание Степана Разина. Таким людям нужен был повод и они его нашли.    Об их нравственном облике говорит хотя бы сцена в соборе при снятии протопопа Логгина, который по снятии с него однорядки и кафтана с бранью плевал в алтаре в глаза Никону и, сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Многие люди старались вдуматься в суть дела, чтобы найти для своей совести точку опоры, которой не давали пастыри. Такое поведение, такое отношение к алтарю для православного, а тем более для священнослужителя недопустимо. Раскольники объявляли себя ревнителями старины, Православия, а их отношение к самому Православию было совсем не соответствующим их заявлениям. Начавшиеся в 80-х годах XVII в. массовые самосожжения являются лишним доказательством этого. В православии самоубийство (по любым причинам) является смертельным грехом, самоубийц запрещено даже отпевать. Ни один православный человек не пошел бы на самосожжение не при каких обстоятельствах. Это показывает, что акты самосожжения провоцировались лидерами раскольников, а людьми, которые в этих актах участвовали, просто манипулировали в своих интересах лидеры раскольников. 
О том, что обрядовая сторона не была главной причиной раскола говорит и то, что Русские Соборы епископов 1665 и 1666 гг. единогласно постановили принять новый обряд без осуждения старого и разрешили тем, кто придерживается старого обряда, спокойно и дальше служить по нему, только без шума и рекламы и без осуждения новообрядцев. Но, конечно, такие фанатики, как протопоп Аввакум, не могли с этим смириться. Они проклинают за своими службами новый обряд, фактически осуждают царя и весь епископат, принявший этот обряд.
Более того, церковная буря далеко не захватила всего русского церковного общества. Раскол начался среди русского духовенства, и борьба в первое время шла собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества, которая была увлечена оппозицией против обрядовых новшеств Никона. Единодушие здесь устанавливалось лишь по мере того, как церковный спор передвигался с обрядовой почвы на каноническую, превращался в вопрос о противлении паствы законным пастырям. Непослушание церковноначалию также является лишним доказательством истинных побуждений раскольников. Однако сказанное не означает, что все раскольники были такими как их лидеры. Многие искренне верили в то, что исправление богослужебных книг является отступлением от Православия, поэтому они сохраняли верность канонам Православия, но противились действиям церковноначалия. Такое сочетание с одной стороны алчных и властолюбивых лидеров раскольников, с одной стороны, и православного по своей сути большинства раскольников, с другой, стало благодатной почвой для развития предпринимательства. Лидеры раскольников в стремлении к наживе стали все более активно включаться в предпринимательскую деятельность, а большинство раскольников позволяло сохранять формировать нравственную основу русского предпринимательства. Тем не менее, стремление к наживе, к богатству было несовместимо с представлениями большинства простых раскольников об основах Православного вероучения. Результатом стал постепенное размежевание предпринимателей и старообрядцев. Более того, после того, как Соборы признали, что обрядовая сторона не имеет большого значения, и разрешили старообрядцам соблюдать старые обряды, большое количество раскольников вернулось в лоно Православной церкви. В рядах же самих старообрядцев оставались, только фанатики, противники обрядов, введенных реформой патриарха Никона.
Список литературы
Бурьянов С.А. Государственная религиозная политика: новая концепция - старые подходы // Закон и право. - 2004. - N 4. - С. 73-76.
Гарнак А. Сущность христианства. – М.: Intrada, 2001. -  192 с.
Георгиева Т.С. Христианство и русская культура. - М., 2001. – 268 с.
Лобковиц Н. Христианство и культура. //Вопросы философии. 1993. № 3. - С. 71-81.
Наместников А. Трагедия русского православия. //Свободная мысль. 1998. №6. - С. 114-119.
Новиков М.П. Христианизация Киевской Руси. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.- 176 с.
Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. – М.: Братство святителя Алексия, 1992. – 446 с.
Тальберг Н. Д. Святая Русь. – СПб.: Изд-во им. А. С. Суворина, 1992. – 104 с.
Флоря Б. Н. Исследования по истории Церкви. Древнерусское и славянское средневековье: Сборник.- М.: ЦНЦ «ПЭ», 2007.- 528 с.












2