Корректировки диплома "Пейзаж в творчестве В.М. Конашевича"

Под впечатлением от увиденного, Конашевич работал и над сюжетными композициями. Сохранилось несколько таких листов, датированных 1942-1943 годами. Это большие станковые листы с тщательно разработанной композицией. Действие вынесено на улицу и происходит на фоне характерного ленинградского пейзажа времён блокады. В самих названиях листов точно определено место и время действия: « Ленинград в дни блокады. Январь 1942 года», «Утро на Петроградской стороне. Февраль 1942 года».
Вполне вероятно, что художник задумывал своего рода летопись первой блокадной зимы. Острота и живое восприятие натуры делают эти большие акварели сродни наброскам с натуры. Первые листы 1942 года выполнены в цвете, они многоцветны и резковаты по рисунку. Через год художник повторяет несколько из них, но уже ограничился только чёрно-белым восприятием.
В сильных контрастах чёрного и белого композиции получились более обобщёнными и напряжёнными. Листы написаны широкими мазками, на одном дыхании. Размытые пятна акварели глубоки в своей черноте, даже снег кажется чёрным. На листе изображены почерневшие от пожаров развалины домов, сугробы снега, очередь людей за водой. На переднем плане плотный мужчина со свёртком в руках, которого обступили женщины, тут же нелепая, маленькая фигурка мальчишки. Блокадный быт здесь не выдуман, он документально зафиксирован взглядом художника.
Другой лист более патетичен. Трагически выглядят руины разрушенного дома, у которого стоят люди. У самого края листа лицо женщины, окаменевшей от горя.
Эти работы невольно напоминают работы художника 20-х годов. В его жанровых рисунках тех лет, повторяется острая наблюдательность художника, но в своём исполнении, блокадные работы, значительно шире и монументальнее. Если в первом случае Конашевич выступал, как наблюдатель, то в блокадной серии он невольный соучастник человеческой трагедии.
Можно только пожалеть, что листы блокадной тематики не вошли в в законченную серию, подобную циклу литографий А.Ф.Пахомова «Ленинград в дни блокады».
В сентябре 1943 года в Ленинградском Союзе художников открылась персональная выставка художника, на которой, наряду с военной тематикой были показаны и пейзажи Павловска, так же рисунки к стихотворениям Фета. Даже на обложке каталога он повторил свой излюбленный мотив Павловского пейзажа. Остроумова-Лебедева в своих воспоминаниях так комментирует это событие: «Открылась выставка картин В.М.Конашевича, чудесного художника. Было празднично и много народа. Все любовались и наслаждались прекрасными пейзажами мирной жизни. Многие забыли, что они в осаждённом городе, что кругом горе и несчастье! Вот такие чудеса творит искусство. Оно даёт радость и покой».
Те же чувства испытали зрители и на другой выставке – «Выставки пяти», где принимали участие ленинградские художники В.М.Конашевич, В.В.Пакулин, А.Ф.Пахомов, К.И.Рудаков и А.А.Стрекавин. Она открылась в залах Русского музея в сентябре 1944 года, после снятия блокады, а в феврале 1945 – она экспонировалась уже в Москве.
Успех этих выставок можно объяснить не только «воздухом Победы», но и удивительным профессионализмом выполненных работ.
1945-й победный год оказался для Конашевича необычайно счастливым. Закончилась война. Прекратились нападки в прессе. Ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Он защитил докторскую диссертацию по искусствоведению. Началась мирная, ничем не омрачаемая жизнь — и новое творчество.
В первые послевоенные годы Конашевич уделяет особое внимание живописи. Он пишет натурщиц, портреты, натюрморты и много пейзажей. Разрабатывая новые живописные мотивы, он уделяет особое внимание натуре. В больших пейзажах этого времени, написанных чаще всего чёрной тушью, чувствуется увлечение натурным изображениям увиденного. Его влечёт к себе природа. Теперь в его пейзажах низкий горизонт, большой простор неба, нет острых ракурсов, сложных пересечений. Мазки на этих работах вдумчивы и спокойны. По сравнению с зимними, Павловскими пейзажами, нет переплетённого, сложного рисунка ветвей. Гущи деревьев объединены в большие живописные массы. Они не закрывают весь фон листа, а дают глубину воздуха. У него есть определённая влюблённость в тот или иной мотив, он тщательно выбран и разработан художником.
Для Конашевича вообще характерно чувство привязанности к тем местам, где ему приходилось жить. Свой большой цикл пейзажей 50-х годов, он посвятил северной природе, местам около Выборга, куда он переезжал на лето.
В листах этой серии исполненных чёрной тушью на китайской бумаге, чувствуется некоторая тяжёловесность в живописном исполнении. Это «Избушка в лесу», «Деревенская банька», «Финский дворик» и «Озеро Ваммел-Ярви». Последняя работа, является центральной и ней заключено новое понимание природы. Художник зачарован этими просторами напоённого воздухом неба и тихой гладью воды, этими живописными берегами и всем образом умиротворённого простого пейзажа. Подобной целостной картины в изображении пейзажа никогда раньше ему не удавалось создать.
Сохранив новое понимание природы, Конашевич в своих живописных работах второй половины 50-х годов почувствовал свободу в общении с живым миром. Он стал сильнее в переживании природы, чем в её представлении, его впечатления стали ярче, чем его наблюдения.
Уже в пейзаже «Куст акации» (1955), явившемуся, как бы ,завершением серии северных пейзажей, свойственна экспрессия в преувеличении форм природы. Огромные, освещённые солнцем, кусты акации, вплотную подступившие к дому, взяты в одну силу по своей живописной трактовке. Чёрная тушь свободно лежит на бумаге, изумляя игрой своих прозрачных полутонов.
Позже художник ещё больше отойдёт от конкретной натуры, его пейзажи «Группа деревьев» (1957), «Берёзы» (1959), «Осенний пейзаж. Липы» (1960), «Весна в Зеленогорске» (1961), станут не картинами, скорее портретами природы. В этих работа исчезло повествовательное начало в изображении пейзажа. В свободно раскинутых стволах деревьев, выражена энергия человеческих чувств. Деревья приближены к зрителю, но не закрывают окружающий мир, а высятся среди пространства. Белый фон входит в композицию листа как цвет, как тон и живописная среда.
Раньше в пейзажах Конашевича 30-х годов лиризм таился в обострённых формах рисунка. Для них была характерна верхняя точка зрения и много пространственных деталей. В поздних работах, свой взгляд на природу стал более обобщённый и пространственный, придавая им воздушность восприятия больших пространств.
Исследуя и анализируя роль пейзажа в творчестве В.М. Конашевича, невозможно не упомянуть его иллюстрации послевоенных лет. Ведь имя этого художника неразрывно связанно, прежде всего, с книжной графикой. Большая роль художника в создании детской книги была отмечена присвоением ему в декабре 1945 года званием заслуженного деятеля искусств РСФСР, в ряду самых первых мастеров этого жанра.
В иллюстрациях детских книг этого времени, можно найти много изданий, связанных с именем Конашевича. Но в основном, то были переиздания, например Андерсена и Квитко. В них снова возродилось декоративное начало. На форзацах мягко использованы цвета, они разноцветны, но не разнобойны и не перестают быть книжным орнаментом.
Художник пытается возобновить представление о красивой детской книге, утерянной к тому времени. В декоративных рисунках к иллюстрациям возникают образы фантастических даров природы, сказочные пейзажи со снежинками, ландышами, птицами, облаками и деревьями. Эти картинки были полны радости жизни.
Вполне закономерно, что для того времени его работы в книжной графике, многим показались сомнительными. Он страдал от грубых замечаний критики, больше, чем раньше. Ведь художник проделал большой путь в сторону сближения с натурой, а критика, больше по инерции, продолжала причислять его вместе с Ю.Васнецовым к «дядям впадающим в детство», и им выговаривали за «принципиальную ошибку в органической связи иллюстраций с содержанием литературного произведения».
Но дело было не в одной критике. Детская книга со своими иллюстрациями, по своей природе, очень подвижная и сразу реагирует на все изменения и направления в искусстве. Черты холодного реализма и внешней парадности, так сильно затронувшие все направления изобразительного искусства, не могли не коснуться детской книги, даже её старых мастеров. Например, в иллюстрациях Лебедева, нередко встречаются сентиментальные образы («Котёнок»), у Пахомова излишняя сухость в рисунке («Мой дом»»), Васнецов, как будто стыдится своего редкого декоративного дара, а Чарушин пытается доказать, что он не поэт звериного мира, а всего лишь наблюдательный натуралист.
Конашевич испытывает мучительный разлад в своих работах.
Иллюзия реальности, которая была тогда главной в детской книге, стала легче достижима в живописном изображении, а он всё же больше график, его специфика жанра, не может отразить «новые веянья».
Он способен иллюстрировать всё, но в своей манере. По этому, живописная иллюстрация, сделанная со всей основательностью, статичная и тяжеловесная по своей сути, стала проникать и в его работы.
Вопреки годами сложившемуся принципу живого соучастия в толковании и изобразительному решению темы книги, он теперь не рисует книгу, а делает к ней иллюстрации. В 1949 году к книжкам «Загадок» Маршака и Чуковского он вместо зрительного чередования вопросов и ответов, вымышленного и действительного, выполняет сложные живописные композиции с иллюзорной средой и пространством. Это довольно унылые пейзажные и жанровые картинки без всякого вымысла. Таков «Телефон» С.Михалкова, и многие другие книжки большого формата рубежа 40-50-х годов.
В них нет ничего от прежнего Конашевича. Люди старательно нарисованы, но это не придаёт им естественности, пейзажи очень подробно сделаны, но без фантазии. Герои погружены в совершенно реальный мир, но их живописная достоверность, только вредит иллюстрациям своей достоверностью. В «Сказках» Чуковского, изданных в 1951 году, в «Человеке-рассеяном», в новом варианте 1952 года и в «Пожаре», того же года, художник при скупых живописных изображениях, использует рисунок чёрным пером и как бы обводит рисунок.
Многочисленные рисунки с натуры показывают желания найти реальных действующих лиц и вполне реальные пейзажи. Они окружают героев не в прежней фантазийности и декоративности, а конкретного места, сделанного очень подробно и обстоятельно. В иллюстрациях царит строгий порядок, равновесие крупных натуральных форм, твёрдый сухой рисунок и дотошная раскраска каждого изображения.
Попытку отойти от условности изобразительного языка Конашевич сделал в начале 1950-х годов. На этот раз он обратился к цветной акварели. Художник всю жизнь работал акварелью. Живопись, цвет по-разному трансформировались в его иллюстрациях. Если рассматривать его работы 1950-х годов (к «Веселым путешественникам» и «Телефону» С. Михалкова, «Загадкам» С. Маршака (1950), «Игрушкам» А. Барто (1954), кажется, что Конашевич вдруг решил перестать быть графиком, художник словно больше не доверяет своей фантазии. В иллюстрациях царит удручающий порядок, строгое равновесие крупных до натуральности форм, твердый сухой почерк.
Через несколько лет, он стал снова виртуозно иллюстрировать и работать в станковой графике в полную силу. Он нашёл силы вернуться к себе и раньше других почувствовал время перемен. В 1956 году он выпускает сказки братьев Гримм и сказки Перро. Сколько свежести и весёлой изобретательности в этих иллюстрациях. Они совсем иные в своём изобразительном ряду.
И оформление и иллюстрации в них выполнены главным образом в живописной манере. Но всё здесь выглядит иначе, чем при прежнем опыте художника использовать в книге акварель. Она гармонично сочетается с рисунком, не теряя в колорите. Иллюстрация снова получила декоративность и вместе с оформлением книги стала единым целым.
В книге братьев Гримм на звучном красном фоне обложки развёрнут пышный картуш, он населён и обжит сказочными персонажами, а окружающий их мир- это фантастические, декоративные, но этнически понятные пейзажи. Есть в этих пейзажах нечто такое, что хочется бесконечное число раз разглядывать и рассматривать. Эта особенность пейзажей в иллюстрациях Конашевича делает их неповторимыми и интересными не только с художественной точки зрения, но и прежде всего познавательной для детского восприятия. Миллионы детей были воспитаны на этих книгах с иллюстрациями художника и образы тех или иных героев были связаны в сознании именно с изображением, который сделал автор.
Так, например, в «Золушке» меньше графического остроумия, а в «Горшке с кашей» перед зрителем разворачивается целое действие в немецком маленьком городке. Умение художника в решении окружающего героев пейзажа не в том, что он конкретен, как это было раньше, а просто узнаваем и наделён такими сказочными и забавными подробностями, что взгляд вновь и вновь возвращается к ним. Перспектива улиц, залитых кашей, изображена со всей, присущей Конашевичу фантазией. Деревья и цветы, окружающие дома, не имеют конкретики, но тем ни менее узнаваемы по определённым элементам. Сами домики и башни, имеют характерный для Германии силуэт, но весьма обобщающий.
Рассказывая о том, как он придумывает рисунки, Конашевич признавался: «есть художники, которые изобретают и думают с карандашом в руке… <…> Я художник другого склада. Раньше, чем я возьмусь за карандаш, я должен выяснить всё заранее, представить себе мысленно уже готовый рисунок во всех деталях…» Именно поэтому его не устраивали многие из готовых рисунков, ведь задумка часто кажется ярче, чем воплощение: «Ни одна из моих удач не кажется мне и не казалась несомненной, ни одна не была полной. Может быть, потому, что мне никогда не удаётся сделать так, как задумано», — писал художник в конце жизни.
Корней Чуковский вспоминал, что часто, перед тем как начать рисовать, Конашевич играл на скрипке. Один, без слушателей он играл своих любимых Баха, Чайковского, Шуберта…
Оформление сказок Пушкина стало для художника одной из ответственнейших работ, в которой в полной мере проявились его мастерство и огромный талант. Он всегда проникает в самую суть, основу сказки, наполняя свои иллюстрации ярким драматизмом и образностью. Есть мнение, что именно он «как художник истинно детский, окончательно закрепил эти сказки за детьми».
Подготовительная работа была огромной. Исследователь Л.Громова обращала внимание на то, что, кроме поиска пластического решения иллюстраций, Конашевич проводил настоящие научные изыскания, анализировал тексты Пушкина. Так, например, на одном из рисунков к «Сказке о золотом петушке» он изобразил царя с шутом играющими в шахматы. В окончательном варианте этой сцены у Пушкина не было, однако она была в одном из черновиков. «“Восстановив” её в иллюстрациях, художник не стремился продемонстрировать свои познания. Он хотел заинтересовать читателя, быть может, несколько его озадачить и тем самым побудить к самостоятельным поискам».
Рисунки к английской народной поэзии «Плывёт, плывёт кораблик» и не сразу назовёшь иллюстрациями. Они нечто большее. Здесь художник каждый лист, продумал до мельчайших подробностей. Пейзажу в этих иллюстрациях уделено больше внимания, чем в предыдущих работах. Он интересен и неповторим. За книги «Плывёт, плывёт кораблик» и «Сказки старого Сюня» на международной выставке книжного искусства в Лейпциге Конашевич получил Серебряную медаль. Сборник «Плывёт, плывёт кораблик» Ю.Молок называл «главной детской книгой Конашевича», в которой тот не только создаёт удивительно яркие, красочные, радостные иллюстрации, но и «возрождает традицию книжки-картинки, с которой начиналась советская детская книга, и возвращает себе власть над маленьким зрителем, снова доверяясь его фантазии, снова обращаясь к его поэтическому чувству».
По своему декоративно-сказочному решению сборник «Плывёт, плывёт кораблик» может сравниться только с работой художника над книжкой «Старик-Годовик» (1959). Декоративные барашки волн и грозовые тучи с молнией, выполнены художником с большим мастерством. Они нарисованы без всякого вмешательства пера, одной акварельной краской и хорошо смотрятся на белом фоне бумаги, как и все декоративные элементы книги. Эту книгу можно смотреть по - разному. Можно листать страницу за страницей, наслаждаясь сказочностью и нарядностью каждой из них, можно сравнивать текст и рисунок и ту свободу художника в своей изобретательности, а можно воспринимать её, как своеобразную антологию картинок для детей.
В издании 1956 года в этой книжке было тридцать две песенки, а зимой 1961-1962 года Конашевич нарисовал ещё восемь. Но, сорок песенок, не означает того же количества иллюстраций, их значительно больше. Песенку о Трёх звероловах, он развернул на трёх страницах, заполнив их не только главными персонажами, но и окружающим их пейзажем. Деревьями, речкой, дальними горами и лесами. Эта окружающая среда гармонична и сказочна, усиливая общее впечатление от литературного образа. Цвет в этих иллюстрациях играет в какой-то мере и роль орнамента. Орнамент здесь нарисован кистью, её мягкий след, своей живостью начисто лишает его всякой стилизации. Орнаментальный мотив использован с большим тактом- это пущенная ветка цветов, окружающая весь текст, или единственный цветок у заглавной буквы.
Книга эта очень лирична по своему живописному и цветовому строю. Каждая страница решена в своей цветовой гамме - оранжевой, голубой, жёлтой… Цвет декорирует каждую страницу, как цветной ленточный фриз, не осложнённый изображением. Он подчёркивает горизонталь и тем способствует движению взгляда по книге.
Биографы и искусствоведы в один голос заявляют, что книга английских детских песенок «Плывет, плывет кораблик» (1956) в переводах Маршака стала главной детской книгой Конашевича и событием и праздником в детской иллюстрации. Этой книгой Конашевич в каком-то смысле вернулся к самому себе – к графической изысканности, юмору и раскованной манере изображения, он, в известном смысле, возрождает традицию книжки-картинки.
Возвращаясь к пейзажному жанру не иллюстративного характера, хотелось бы заметить, что работы последних лет художника окрашены лиризмом. Они связаны с Зеленогорском, где он купил дом и собирался сделать его любимым местом, как раньше Павловск. Он приезжал сюда не только летом, но и зимой, что бы быть в непосредственной близости к природе. Его понятие о мастерстве в графике было в единстве художника с натурой. Он стремился к этому, может быть не всегда последовательно, но достаточно определённо.
Его творчество связано, прежде всего с живыми впечатлениями, преображённые, они стали тонким и живописным материалом в его работах. Умение увидеть в природе декоративную пластическую форму, найти грань между декоративностью и совершенно реальным мотивом и потом соединить это в единое – вот это и является отличительной чертой не только в пейзаже, но и в других жанрах у Конашевича. Его последние акварели и рисунки тушью на китайской бумаге, лежат на пересечении графики и живописи, и это придаёт им особую неповторимость. Как профессиональный график, он живописен в своих книжных рисунках, а как живописец – лаконичен, сдержан и немногословен в своих живописных работах.
Может быть, в Зеленогорске, он создал бы свою новую серию пейзажей, как павловские, ведь последней его работой был пейзаж «Дуб на даче в Зеленогорске».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При работе над обликом книги художник неизбежно ставит перед собой целый комплекс задач. Он должен иметь в виду интересы и потребности потенциального читателя, моделировать ситуацию его общения с книгой, представлять цели и принципы устройства данного типа издания. Он «строит» книгу снаружи и изнутри, выбирая для нее материалы и придумывая конструктивные решения, организуя пространство и задавая динамику восприятия, создавая систему визуальных образов. На протяжении многих веков вырабатывались эстетические каноны книжного искусства, книга примеряла на себя и адаптировала к своим нуждам художественные находки и достижения других искусств – архитектуры, живописи и графики, искусства шрифта и прикладного творчества, а порой и театрального действа. Этот процесс продолжается и сегодня, привнося в книжный дизайн «некнижную» эстетику кинематографа, рекламы и Интернета. Такие чуждые, казалось бы, вливания, подчиняясь законам книжного устройства, дают порой яркие и неожиданные художественные решения. Внимание к творчеству Конашевича с годами возрастает, и это не удивительно, так как, по словам В.В. Лебедева, «он был мастером: то есть задачи, которые он себе ставил, разрешал ясно и гармонично».
В первую очередь важно, что Конашевич обладал удивительно цельным и стойким характером. Дочь Конашевича вспоминала такой случай: как-то раз в Павловске в годы гражданской войны отец оказался между двух воюющих, стреляющих друг в друга армий: «Оглядевшись, папа увидел, что находится между двумя цепями солдат, переползающих, хоронясь за кустами, навстречу друг другу. Папа так растерялся, что продолжал идти во весь рост тем же размеренным шагом».
Через все нападки и травлю художник прошёл так же размеренно и внешне спокойно, ни под кого не подстраиваясь и оставаясь самим собой не только в любых жизненных ситуациях, но и в творчестве, сохранив до конца своих дней умение радоваться жизни и умение передать эту радость детям. «Ваше чудотворное искусство, — писал Конашевичу К.И.Чуковский, — воспитывает в детях вкус, чувство красоты и гармонии, радость бытия и доброту. Потому что помимо всего Ваша живопись — добрая, в каждом Вашем штрихе, в каждом блике я всегда чувствовал талант доброты — огромное, в три обхвата сердце, без которого было бы никак невозможно Ваше доблестное служение детям».
Конашевич блестяще владел рисунком. Его наблюдательность и великолепная зрительная память давали ему возможность легко рисовать не только с натуры, но и по памяти и представлению. Он был очень требователен к себе и не допускал никакой "приблизительности" в своих композициях. И если ему предстояло изображать что-либо новое, малоизвестное, он предварительно изучал этот предмет. Поэтому его композиции всегда предметны и достоверны.
Пейзаж почти во всех работах художника играл немаловажную роль. Работая пером, тушью, гуашью и с печатной графикой, пейзаж присутствует почти везде. Он варьируется от лирического, акварельного до линейного, ироничного, гротескного.
В данной работе можно проследить, как пейзажный жанр развивался и видоизменялся у Конашевича. От начала 20-х годов до военного и послевоенного периода. И особенно интересно было рассмотреть жанр пейзажа у Конашевича в иллюстрациях.
Это отдельный аспект декоративного решения пейзажа. Но не только в детской, а в художественно-литературных произведениях. Трактование пейзажа у Конашевича создает свой индивидуальный почерк и стиль. Его иллюстрации вошли в золотой фонд ленинградской академической школы графики.
Искусствоведы, анализируя творчество Конашевича, говорят о его виртуозном владении техникой акварели или цветной литографии, о легкой подцветке, виньетках, живой композиции его рисунков… Но всё же творчество Конашевича невозможно подвергать исключительно техническому и формальному анализу. И в иллюстрациях, и в пейзажах художника по сути нет действия. Конашевич импрессионистически повествует о самом себе, о своих впечатлениях, вовлекая зрителя в свое понимание не события или образа, а общего контекста. Графику Конашевича можно назвать иллюстрацией настроения. Его рисунки можно было изучать часами. Смотреть и погружаться в таинственный, фантастический, притягательный и очень уютный мир. Мир, наполненный поэзией и оставляющий место для фантазии читателя-зрителя. Свойство – такое редкое у нынешней книжной и пейзажной графики…


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бенуа А. Н. Письма. М., 1958, 2
2. Голлербах Э. Графика В. М. Конашевича (секция рукописей ГРМ.76, ед. хр. 2, стр. 10) 1923.
3. Голлербах Э. Книжная графика. − В сб. «Графическое искусство в СССР 1917-1927», Л., 1927
4. Грабарь И. «Отзыв о диссертации В. М. Конашевича» (архив АХ России) № 8, 1945
5. Митрохин Д. «Среди коллекционеров» № 7-8, 1922
6. Конашевич В. М. «О себе и своём деле», «Детская литература», М., 1968.
7. Молок Ю. «В.М. Конашевич», «художник РСФСР», Л., 1969.
8. Остроумова-Лебедева. А. П. Автобиографические записки. Т.З., М., из-во АХ СССР, 1951
9. Фаворский В. «О графике как об основе книжного искусства » М., «Искусство», 1961
10. Фармаковский С. Н. «Акварель», Л, из ГРМ, 1950
11. Федоров-Давыдов А. «Ленинградская гравюра и графика», М., 1926
12. Чегодаев А. Д. «Пути развития русской советской книжной графики», М., «Искусство» 1965
13. Юон. К. Ф. Пути нашего искусства. (О первой выставке ленинградских художников. Статья 1936г.), Т.2, М., «Советский художник», 1959.


Список иллюстраций
1. Фет А. Стихотворения. Иллюстрации. 1921
2. Фет А. Стихотворения. Иллюстрации. 1921
3. Фет А. Стихотворения. Иллюстрации. 1921
4. «Павловский парк» 1922. Цветная литография
5. «В старой Сильвии» 1922. Цветная литография
6. Серия «Павловская шпана». «Храм дружбы» 1925. Цветная литография
7. Серия «Павловская шпана». «На прогулке» 1925. Цветная литография
8. «В Павловске зимой» 1926. Тушь, акварель. 35, 8х44, 3 ГТГ
9. «Павловск колоннада Аполлона» 1926. Гравюра на дереве
10. «Павловск. Зимний пейзаж» 44, 2х69, 8 1934. Китайская бумага, тушь. ГРМ
11. «Зима в Павловске» 1933-1934. 35х75, 3 Китайская бумага, тушь. ГРМ
12. «Павловск. Иней» 1933-1937. 68, 3х40, 8 Китайская бумага, тушь. ГРМ

Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.
Конашевич В.М. О себе и своем деле. Воспоминания. Статьи. Письма. М., 1968.
Шантыко Н.И. Книга, художник, время. М.: Искусство, 1962.
Стасевич В.Н. Пейзаж, М., 1978.
Конашевич В.М. О себе и своем деле. Воспоминания. Статьи. Письма. М., 1968.
Конашевич В.М. О себе и своем деле. Воспоминания. Статьи. Письма. М., 1968.
И. Грабарь, «Отзыв о диссертации В. Конашевича» (Архив АХ России), №.8
Конашевич В.М. О себе и своем деле. Воспоминания. Статьи. Письма. М., 1968.
В.М. Конашевич. «Сам о себе», «Новый мир, 1965, №10 стр. 91
Там же.
Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.
П. Е. Корнилов «Воспоминание о Конашевиче», из-во «Детская литература», М., 1968, стр. 424
Э. Ф. Голлербах. Книжная графика. В сб. «Графическое искусство в СССР 1917-1927», Л., 1927, стр. 29
Голлербах Э. Графика В.М.Конашевича // Красная Ника. — 1926. — № 33. — С. 16.
Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969. — С. 29.
В. М. Конашевич «Сам о себе», «Новый мир», 1965 №10, стр. 92.
Д. Митрохин «Среди коллекционеров», 1922, № 7-8, стр. 71.
Голлербах Э. Графика В.М.Конашевича // Красная Нива. — 1926. — № 33. — С. 16.
В.М. Конашевич. «Сам о себе», «Новый мир, 1965, №10 стр. 91.
Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.
В. М. Конашевич «Сам о себе», «Новый мир», 1965 №10, стр. 90.
Э. Ф. Голлербах. Книжная графика. В сб. «Графическое искусство в СССР 1917-1927», Л., 1927, стр. 29
Л.Акимова «Искусство», 1965, №6
Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.

Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.
Письмо А. Н. Бенуа В.М. Конашевичу 17 сентября 1958.
С. М. Фармаковский. «Акварель» Л., изд. ГРМ 1950., стр. 57.
А. П. Остроумова-Лебедева. Автобиографические записки. Т.З., М., из-во АХ СССР, 1951., стр. 129
К. Ф. Юон. Пути нашего искусства. (О первой выставке ленинградских художников. Статья 1936г.), Т.2, М., «Советский художник», 1959., стр. 39.
Герчук Ю. Конашевич в жизни и в искусстве // Детская литература. — 1969. — № 7. — С. 39.
П.И. Суворов. Воспоминания // В.М. Конашевич. О себе и о своем деле. - М.: "Детская литература", 1968.
http://www.mdk-arbat.ru/magcontitem.aspx?id=962
В. Зенькович // В.М. Конашевич. О себе и о своем деле. - М.: "Детская литература", 1968.
Ю.Л. Соболев, Веселая и доступная сторона знания. "Искусство книги", вып. 1-й, М., 1960, стр. 74.
В. М. Конашевич «Сам о себе», «Новый мир», 1965 №10, стр. 92
Конашевич В.М. Некоторые мысли о приёмах иллюстрирования книг // Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 201.
Там же. – С. 202.
Там же. — С. 331
Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 39.
Атлас переливания крови / Рис. В.Конашевича, Д.Митрохина, М.Цехановского и др. — Л.: Ин-т усовершенствования врачей, 1946.
http://www.pushkinlib.spb.ru/war_rar.html
Чехов А. Каштанка: рассказы / А. Чехов ; ред. Ф. Кричевская ; худож. В. Конашевич. - Л. : ОГИЗ ; Гослитиздат, 1944. - 38 с. : ил.
К. Федин. «Свидание с Ленинградом», Л., 1945, стр. 51-53.
А.П. Остроумова-Лебедева, Автобиографические записки, Из-во АХ СССР, 1951, Т.3, стр.173.
Д. Сарабьянов. «Дяди, впадающие в детство», (Об иллюстрациях к детским книгам.) – Литературная газета, 1951, 29 марта.
Конашевич В.М. Длинный ряд исканий и сомнений // Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 244.
Там же.
Конашевич В.М. Длинный ряд исканий и сомнений // Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 244.
Громова Л. Пушкинские сказки в иллюстрациях Конашевича // Детская литература. — 1974. — № 2. — С. 72.
Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969. — С. 231, 234.

Молок Ю. Владимир Михайлович Конашевич. — Л.: Художник РСФСР, 1969.
Чайко-Конашевич О.В. Воспоминания // Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 407.
Переписка В.М.Конашевич — К.И.Чуковский // Конашевич В.М. О себе и своём деле: Воспоминания; Статьи; Письма; С приложением воспоминаний о художнике. — М.: Дет. лит., 1968. — С. 297.












2