№ 7 Судебная реформа 1864 г. и суд присяжных в России

Нельзя сказать, что составители Судебных уставов не понимали, что в русском народе не развито «чувство законности», что народ скорее сострадает преступнику, относится как к несчастному, нежели осуждает. Но, по их мнению, только предоставление обществу возможности разбирать и осуждать поступки своих членов могло бы способствовать развитию его правосознания. Выборные по жребию присяжные являются лучшими примирителями требований правды с действительной жизнью.
В присяжные заседатели избирались лица, обладавшие определенным имущественным цензом и проживавшие в данной местности не менее двух лет. Присяжными заседателями не могли быть духовные лица, военные, учителя народных школ, а также «опороченные по суду».
Отметим, что суд присяжных – это не самостоятельное постоянно действующее судебное учреждение, а особая форма суда, коллегиальное присутствие, состоящее из двух-трех коронных (профессиональных) судей и 12 местных жителей (присяжных заседателей), временно призванных в суд для решения вопроса о виновности подсудимого на основе своего жизненного опыта и чувства справедливости. При вердикте присяжных «нет, не виновен» подсудимый освобождается прямо в зале суда. Если вердикт: «да, виновен», профессиональные судьи назначают ему меру наказания (1; 17).
История России знает мало документов, которые реализовывались бы сразу после их принятия. Учреждение суда присяжных также не произошло сразу. Как отмечает А.А. Демичев, до 26 июля 1866 года (когда в Петербурге были рассмотрены первые дела с участием присяжных заседателей) суд присяжных в России фактически не действовал. До этого велась лишь подготовительная работа: подбирались и благоустраивались помещения для окружных судов, открывались окружные суды, создавались Временные комиссии, которые составляли и публиковали в «Губернских ведомостях» общие, очередные и запасные списки присяжных заседателей и т.п. (2; 14). Тем не менее можно говорить о том, что процесс организационного и социально-психологического становления суда присяжных в ряде судебных округов завершился к концу 70-х годов ХIХ в. Что касается некоторых других округов, то открытие окружных судов и становление в них суда присяжных длилось до конца XIX века.
Объем юрисдикции суда присяжных в 1864-1878 гг. был значительным. По подсчетам А.М. Бобрищева-Пушкина, в сфере компетенции заседателей находилось примерно 410 статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, что составляло почти пятую часть всех карательных статей российского законодательства (Цит. по: 2; 15). В окружных судах на долю присяжных заседателей приходилось в 1873-78 гг. в среднем по стране 75,8% всех решенных дел. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что суд присяжных, играя огромную роль в уголовном судопроизводстве, являлся центральным звеном пореформенной судебной системы России.
Репрессивность суда присяжных (отношение количества осужденных обвиняемых к общему числу подсудимых) составляла в 1873-78 гг. 64,3%, репрессивность остальных судов – 72,6% (2; 15). Следует отметить, что именно большее количество оправданий присяжных заседателей по сравнению с профессиональными судьями являлось серьезной причиной нападок на суд присяжных.
Анализ судебных решений с участием суда присяжных, проведенный А. Афанасьевым, показывает, что «присяжные заседатели и профессиональные судьи по-разному относились к различным видам преступлений, а в отношении к служебным преступлениям имели прямо противоположные взгляды. По степени строгости присяжных три первые места занимали: а) религиозные преступления, б) кражи, в) убийства и грабежи. Коронные судьи строже всего относились к: а) преступлениям против порядка управления, б) служебным преступлениям, в) религиозным преступлениям и убийствам» (1; 18). Таким образом, к наиболее распространенным преступлениям против собственности и против личности присяжные относились строже судей.
На общий процент оправдательных приговоров суда присяжных сильно влияли три рода дел, по которым присяжные чаще оправдывали, чем осуждали: дела о преступлениях должности, против порядка управления (их основную массу составляла дела о сопротивлении властям и нарушении паспортного режима) и дела о мелких кражах со взломом. Они составляли более трети всех подведомственных суду присяжных дел. Некоторые вердикты присяжных заседателей, особенно по политическим делам, встречались проправительственными кругами в штыки.
Становление суда присяжных протекало в условиях, когда реформаторские и консервативные процессы в судебной политике правительства шли параллельно, в связи с чем в институт присяжных заседателей постоянно вносились изменения. В частности, это касалось следующих направлений: а) ограничение компетенции суда присяжных заседателей; б) обеспечение состава суда присяжных из числа лиц, служащих опорой режима и т.д.
В 1880-х гг. начинают появляться законы, уменьшающие компетенцию судов практически вдвое, а также законы об изменении порядка составления списка присяжных.
Тем не менее, введение суда присяжных венчало реформу судоустройства, создавая живую связь между судом и обществом, призванным в лице своих представителей-присяжных к содействию дела правосудия и произнесению своего независимого вердикта по разуму и велению совести.
Участие в отправлении судопроизводства представителей различных слоев общества – присяжных заседателей – при отсутствии представительных учреждений в других сферах государственной деятельности России того времени давало основание рассматривать данный институт не только как юридическое, но и как политическое учреждение.

Заключение


Судебная реформа 1864 г была гораздо более последовательной, чем земская и городская реформы, стала реформой суда, и поэтому явилась самым крупным в истории России шагом к правовому государству.
В целом радикализм судебной реформы определялся рядом факторов: а) крайней отсталостью российской дореформенной юстиции, не претерпевшей изменений на протяжении длительного периода времени; б) необходимостью с помощью демократизации судоустройства и судопроизводства обеспечить экономическое развитие страны; в) победой либерального направления в правительстве в ходе подготовки судебных уставов 1864 г.; г) недооценкой роли суда в государственном механизме – окружение Александра II полагало, что введение построенного на демократических принципах суда не изменит формы правления.
В целом организаторам судебной реформы удалось внести в судебные уставы 20 ноября 1864 г. буржуазные нормы и принципы судоустройства и судопроизводства: независимость суда от администрации, гласность и состязательность судебного процесса, институты адвокатуры и судебных приставов, окружную систему коронных судов. Окружной суд стал гарантом исполнения правосудия в стране. При нем создавался и действовал суд с участием присяжных заседателей, в котором нашли отражение основные нормы и принципы буржуазного права. Суд присяжных способствовал не только популярности суда, но и правовому воспитанию общества; последнее научилось понимать, что в лице своих представителей-присяжных оно призвано не к чужому, а к своему, к важному делу, которое требует напряжения совести и разума.
Суд абсолютно независимый, суд по совести, суд, проводящий жизненную правду, а не только правду формальную, суд, являющийся верным показателем того, что в стране есть культура и гражданственность, – укрепился в лице суда присяжных.
Законодатель попытался поставить российское судебное законодательство в один ряд с процессуальным правом передовых западноевропейских государств, что должно было повысить уровень законности в стране и способствовать развитию правовых судебных институтов. В этом значительная роль принадлежала идеям Просвещения и, в первую очередь, Ш. Монтескье и разработанному им принципу разделения властей. Несмотря на незавершенность политических и социально-экономических преобразований в стране, по своей содержательной стороне правовая реформа в области судоустройства и судопроизводства стала одной из самых значительных реформ в государстве.
Как отмечает А.Л. Попова, «одним из самых важных изменений, вызванных судебной реформой 1864 года, был рост уважения к закону, что в свою очередь способствовало гуманизации общественных отношений» (6; 89). Гласное судопроизводство, введенное судебной реформой 1864 года, в значительной мере способствовало гуманизации общественных отношений, изменяло отношение к произволу. Открытые публичные судебные заседания вызвали огромный интерес среди всех слоев населения.
Таким образом, деятельность новых судов ослабляла эйфорию безнаказанности, увеличивала степень уважения к законам, способствовала росту доверия к судебной власти, в обыденном правосознании стало складываться представление о суде как об органе, охраняющем права и интересы людей.
Список литературы


1. Афанасьев, А. Суд присяжных в России // Отечественные записки. – 2003. – №2 (11). – С. 15-21.
2. Демичев, А.А. Периодизация истории суда присяжных в России // Журнал российского права. – 2001. – №7. – С. 14-17.
3. Джаншиев, Г.А. Основы судебной реформы: Сборник статей. – М.: Статут, 2004. – 316 с.
4. Марасанова, С.В. Организационные и процессуальные проблемы деятельности суда присяжных // «Черные дыры» в российском законодательстве. – 2002. – №3. – С. 41-70.
5. Пашин, С.А. Краткий очерк судебных реформ и революций в России // Отечественные записки. – 2003. – №2 (11). – С. 11-15.
6. Попова, А.Л. Судебная реформа 1864 года и развитие гражданского общества во второй половине XIX века // Общественные науки и современность. – 2002. – №3. – С. 89-100.
7. Салимзянова, Р.Р. Независимость судебной власти как гарантия правового государства: Монография. – Казань: КЮИ МВД России, 2007. – 102 с.
8. Тейман, С. Возрождение народного участия в отправлении правосудия в современных правовых системах // Юрист. – 2004. – №9(39). – С. 23-25.
9. Троицкий, Н.А. Россия в XIX веке: Курс лекций. – М.: Высш. шк., 1997. – 431 с.
10. Федоров, В.А. История России: 1861-1917: Учеб. для вузов. – М.: Высш. шк., 2000. – 384 с.
11. Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2-х т. / Под ред. А.В. Смирнова. – СПб.: Альфа, 1996. – Т.1. – 607 с.
12. Чубинский, М.П. Судебная реформа // История России в XIX веке. Эпоха реформ. – М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. – С. 234-271.












3