Категорический императив и свобода человека в философии И. Канта.

По поводу произвольных интерпретаций его положений об индивидах как одновременно эмпирических и умопостигаемых существах И. Кант писал: «Не надо только делать отсюда фантастические выводы относительно предчувствия загробной жизни и отношений с усопшими! Ведь речь здесь идет только о чисто моральных и правовых отношениях, имеющих место и при жизни человека, – отношениях, в которых находятся люди как умопостигаемые существа, когда мы логически отделяем, т.е. отвлекаем, от этого все физическое (относящееся к их существованию в пространстве и времени); однако это не значит, что люди при этом сбрасывают с себя свою природу и становятся духами».
Этот комментарий философа в данном контексте важен в двух отношениях. Во-первых, в нем «чисто моральные и правовые отношения» объединены в одном ряду на том основании, что в них «находятся люди как умопостигаемые существа». Во-вторых, И. Кант фиксировал, что понятие об индивидах как умопостигаемых ноуменальных существах мы получаем, если мысленно отвлекаемся, логически абстрагируемся от всего, что свойственно им как физическим существам в пространстве и во времени. Сказанное относится к понятию об индивидах как ноуменах, образуемому нами, и никак не затрагивает реального существования этих индивидах. С другой стороны, каждый человек способен осуществлять себя в качестве умопостигаемого существа в собственных поступках также лишь в той мере, в какой он сам в состоянии реально «абстрагироваться» от своей телесно-чувственной природы, преодолеть или подавить влечения, проистекающие из его низшей способности желания и руководствоваться одним только разумом. Человек ноуменальный реализует «каузальность свободы в отношении природы», когда он «может пользоваться собой как физическим существом».
В практической философии Канта нравственный закон, выраженный категорическим императивом, прямо не соотнесен ни с конкретными этическими нормами, ни с экземплификацией конкретных поступков, но парадоксальным образом обнаруживает себя именно в конкретно совершаемом свободном поступке.
Уже в так называемом докритическом периоде утверждение Канта о том, что предпочтительнее преобладание «людей, действующих из добрых побуждений», чем «людей, поступающих согласно принципам», означает, что требование принципа не должно и не может быть какой-то конкретной нормой. Такое требование может быть выражено только всеобщностью формулировки, представленной категорическим императивом, позволяя «свободную волю» отождествить с моральным законодательством, условием всеобщности которого может выступать только его формальность, а не конкретная содержательность. Основной характеристикой категорического императива выступает именно свобода, являющаяся общим отличительным признаком человеческого независимо от исторических, этических, этнических или конфессиональных различий между людьми.
Кант осознавал парадоксальность своего постулата, что нравственное существование достижимо лишь в идеальных условиях, которых нет в земной человеческой жизни, но в которой, однако, при нескончаемом противостоянии и конкуренции сторон эмпирического бытия случаются все же события свободы. По существу, кантовский императив есть идеальный тип, прообраз для действий человека, чтобы он становился таким, каким был до греха: «...святость воли есть все же практическая идея, которая необходимо должна служить прообразом (приближаться к этому прообразу до бесконечности – это единственное, что подобает всем конечным разумным существам) и которая всегда и справедливо указывает им на чистый нравственный закон, называемый поэтому священным...». В требовании категорического императива явлена героика духа, и личность самого Канта – подвижническая в том смысле, что она стремится в своих поступках следовать воле, отказывающейся от всякой естественной обусловленности, готовой снести любую судьбу, выпавшую по жребию жизни. Кантовская категоричность в оценке поступка согласно закону практического разума подобна решимости Авраама, отказывающегося от своего сына ради веры и исполнения воли Бога. Однако суровость библейских требований к человеку уравновешивается Божественным всемогуществом, способным на милость. Кантовский же Бог, мыслимый только в пределах разума, оказывается волей разума, реализуемой в практике человеческих действий. И независимо от того, понимаем ли мы эту практику как физически осязаемый процесс или как осознание самого действия на уровне мысли, она лишена всемогущества, отсутствие которого не позволяет Канту напрямую смягчать максиму, предъявляемую разумом слабой человеческой природе. В акте переступания за рамки дозволенного содержится свободная воля, но только на уровне рассудочной деятельности, приводящей к третьей антиномии чистого разума; нарушение закона в моральной сфере за свободный акт Кантом не признается. Формальный строй разума требует, чтобы свободный поступок, претендующий на то, чтобы считаться нравственным, был полностью независим от любых условий или возможных «поблажек». Но именно эти остающиеся в чувственном мире условия создают парадоксы, с которыми без конца сталкивается человек. Выясняется, что без оговорок никак не обойтись, иначе связь между двумя исключающими друг друга принципами существования человека (моральным принципом и принципом личного счастья) будет абсолютно невозможной. Наличие данной связи – это то, что позволяет человеку осуществляться сразу в двух мирах. Несмотря на неустойчивость в этом мире уникального поступка согласно нравственному законодательству, мы не получаем каждый раз морального осуждения: вряд ли тот, кто обманул преступников в экстремальной ситуации, поступил безнравственно, а тем более несвободно.
У Канта свобода осознается в столкновении с чувственной природой, через независимость, преодоление и возвышение над ней, но ни в коем случае не в слиянии или растворении в ней. Тем самым субъект и свобода у Канта бесчувственны, сплошь рассудочны, хотя требование экзистенциального переживания мысли сохраняется. Единое и всеобщее, представленные свободой, оказываются существом каждого человека, если он применяет свой разум, поэтому целью должен быть человек как целеполагающее существо, как личность, которая в аспекте ее разумности никак не может быть только средством для целей природы или общества.
С одной стороны, Кант уверен в том, что категорический императив безусловно всегда должен приводить только к добродетельным поступкам, создавая тем самым основу для конкретных этических норм, поэтому личность может и должна быть целью. Но эта уверенность фактически сводит категорический императив к конкретной нравственности, формально нарушающей законодательную силу императива. С другой стороны, тот человек, который представлен Кантом как цель, – фантом земного человека, большей частью несвободного из-за нарушения нравственного законодательства, поэтому такой земной человек оказывается вне цели.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Во-первых, предъявление категорического императива как чистой формы регуляции материи жизни (морального поступка) не замыкает его в границах формальности, иначе это исключало бы его осуществимость в жизни и делало бы абсолютно бесполезным. Наоборот, только благодаря этой форме становятся возможными моральные поступки, которые вместе с тем не свершаются с гарантированной регулярностью, так как всегда являются личными одномоментными событиями.
«Критика практического разума» Канта исследует не вопрос об основополагающем моральном способе поведения, а вопрос о том, какие условия должны быть выполнены, чтобы вообще было возможно действовать морально. Категорический императив Канта представляет собой не общую заповедь морального действия, которую можно было бы применять к какому-либо данному случаю, но является законом самосохранения свободы, который нам следует соблюдать, если мы вообще хотим действовать морально. Философ объявил внеморальными все поступки, в том числе и совпадающие с требованиями категорического императива, но продиктованные любым иным «субъективным принципом», кроме чувства уважения к долгу и веления долга.
Во-вторых, проблематичной выглядит попытка установить однозначную связь формы категорического императива с какими бы то ни было примерами нравственности как гарантами ее повторения в материи. По существу, категорический императив указывает прежде всего на возможность свободы человека (независимости от физической природы), которая и есть нравственность (добродетель). Любое привнесение содержания (иллюстрация примерами добродетельных нравственных поступков) нарушает принцип формальности и, соответственно, всеобщности.
В-третьих, христианские догмы могут восприниматься как спекулятивные и мистические, мифические и неразумные и т.п., но и Бог в пределах разума (в определенном смысле совпадающий с формой категорического императива как морально-этической нормой и «местом» свободы)10, являясь, конечно, побуждающим к нравственному действию началом, все же не становится, вопреки надеждам Канта, более строгим и обязательным началом, чем христианская вера.
Таким образом, проблема связи свободы и нравственности для современной культуры остается не менее актуальной, чем в прежние эпохи.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Апресян Р. Категорический императив: мораль – право – история // Вопросы философии. – 2007. – № 7. – С. 167-175.
Асмус В. Иммануил Кант. – М.: Высш. шк., 2005. – 438 с.
Баскин Ю. Кант. – М.: Юрид. лит., 1984. – 88 с.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – 628 с.
Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2007. – 735 с.
Кузин И. И. Кант: свобода, грех, прощение // Кантовский сборник. – 2010. – № 3. – С. 96-110.
Мерзляков В., Зуева Н. И. Кант: воля, свобода, нравственность // Социально-гуманитарные науки в XXI веке. – 2006. – Т. 2. – C. 206-210.
Разин A. Кант и нравственная свобода // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. – 2006. – № 2. – С. 52-70.
Троцак А. Свобода морального действия у И. Канта и А. Шопенгауэра // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. – 2008. – № 6. – С. 27-33.
Туманов А. Свобода воли и моральный закон в критической философии И. Канта // Вестник Мурманского государственного технического университета. – 2008. – Т. 11. – № 4. – С. 695-704.
Апресян Р. Категорический императив: мораль - право - история // Вопросы философии. – 2007. – № 7. – С. 167.
Туманов А. Свобода воли и моральный закон в критической философии И. Канта // Вестник Мурманского государственного технического университета. – 2008. – Т. 11. – № 4. – С. 695.
Троцак А. Свобода морального действия у И. Канта и А. Шопенгауэра // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. – 2008. – № 6. – С. 27.
Мерзляков В., Зуева Н. И. Кант: воля, свобода, нравственность // Социально-гуманитарные науки в XXI веке. – 2006. – Т. 2. – C. 206.
Разин A. Кант и нравственная свобода // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. – 2006. – № 2. – С. 54.
Баскин Ю. Кант. – М.: Юрид. лит., 1984. – С. 25.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 155.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 121.
Мерзляков В., Зуева Н. И. Кант: воля, свобода, нравственность // Социально-гуманитарные науки в XXI веке. – 2006. – Т. 2. – C. 208.
Туманов А. Свобода воли и моральный закон в критической философии И. Канта // Вестник Мурманского государственного технического университета. – 2008. – Т. 11. – № 4. – С. 696.
Кузин И. И. Кант: свобода, грех, прощение // Кантовский сборник. – 2010. – № 3. – С. 98.
Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2007. – С. 366.
Троцак А. Свобода морального действия у И. Канта и А. Шопенгауэра // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. – 2008. – № 6. – С. 29.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 243.
Разин A. Кант и нравственная свобода // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. – 2006. – № 2. – С. 59.
Кузин И. И. Кант: свобода, грех, прощение // Кантовский сборник. – 2010. – № 3. – С. 99.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 380.
Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2007. – С. 367.
Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2007. – С. 412.
Апресян Р. Категорический императив: мораль - право - история // Вопросы философии. – 2007. – № 7. – С. 170.
Асмус В. Иммануил Кант. – М.: Высш. шк., 2005. – С. 162.
Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 455.
Туманов А. Свобода воли и моральный закон в критической философии И. Канта // Вестник Мурманского государственного технического университета. – 2008. – Т. 11. – № 4. – С. 701












2