прокуратура 1963-1974

1992. № 6, 7. С. 88).
После этого, по словам Хрущева, у него «возникла потребность приподнять занавес и узнать, как же все-таки велось следствие, какие существовали исходные материалы для ареста и что показало потом следствие по этим арестам». Эти вопросы Хрущев поднял на заседании Президиума ЦК, где было принято решение создать комиссию для обстоятельного расследования всех этих вопросов.
Судьба Руденко была непростой, деятельность невозможно оценить лишь в одних тонах, но если в них был стержень и смысл, то они именно в словах русского историка. И написаны эти слова как раз в то время, когда Руденко появился на свет в бедной и многодетной крестьянской семье.
По какому-то символическому совпадению последний генерал-прокурор царской России Иван Щегловитов был земляком Руденко - тоже родом из Черниговской губернии. Правда, судьба Щегловитова, тоже служившего своему государству не за страх, а за совесть, оказалась куда печальнее - его расстреляли в 1918 году новые власти, которые просто отменили все прежние законы.
В ноябре 1929 года окружной комитет партии принял решение о "мобилизации" молодого коммуниста Романа Руденко в прокуратуру. Так он стал старшим следователем окружной прокуратуры в городе Нежине. С этого времени вплоть до последнего дня своей жизни (более пятидесяти лет) Роман Андреевич служил в советской прокуратуре, пройдя по всем ее основным ступеням, пережив все, что выпало тогда на долю прокурорских работников. Были в его судьбе и падения - перед войной в годы сталинских репрессий его уволили из прокуратуры. За этим обычно следовал арест и скорый приговор, но Руденко судьба берегла. Зато в годы войны он уже прокурор Украины. А после войны - Главный обвинитель от Советского Союза на Нюрнбергском процессе, который аналогов в истории не имеет. Руденко становится тогда известен на весь мир. Затем его имя связано как с грандиозным по масштабам процессом реабилитации жертв сталинских репрессий, так и с преследованием диссидентов...
Один из тех, кто вместе с Руденко пережил эти годы, бывший Председатель Верховного суда СССР Анатолий Антонович Волин, размышляя о прожитом, как-то сказал: «Я пытаюсь сегодня понять: была ли моя жизнь моим собственным выбором или, будучи подхвачен мощной волной революции, я плыл по ее течению, считая это течение моим собственным течением? Принадлежал ли я себе? Насколько были применимы к моей жизни такие прекрасные, гордо звучащие слова: свободная воля, свободный дух, собственные цели, наконец, собственное жизненное кредо? Размышляя об этом, я и сегодня, пожалуй, не смог бы на все эти сложные вопросы дать однозначные ответы».
Наверное, и Руденко, который никогда и никого не допускал в свой внутренний мир, мог бы сказать нечто подобное.
Последние четыре года "правления" Хрущева были для юристов "не из легких". Своеобразный характер первого секретаря сказывался на всей правоохранительной деятельности. Когда произошел всплеск преступности, была дана команда изменить судебную практику и, как образно выразился Хрущев, "свернуть хулиганов в бараний рог". За некоторые преступления в начале 60-х годов была восстановлена и смертная казнь. Причем применялась она иногда с грубыми нарушениями законов.
Самыми характерными были беззакония, допущенные по нашумевшему делу Рокотова.
Суть этих дел была довольно проста. Рокотов и компания длительное время занимались валютными махинациями. В те годы любые противозаконные операции с валютными ценностями признавались преступными и карались длительными сроками лишения свободы. Рокотов и его соучастники предстали перед судом, который и приговорил их к длительным срокам лишения свободы. Казалось бы, что на этом можно поставить точку.
Однако такой итог судебного заседания не устроил Хрущева. Он приказал подготовить указ Президиума Верховного Совета СССР, который бы предусматривал за незаконные валютные операции в качестве меры наказания смертную казнь. Но потом началось непредвиденное. Указу решили придать обратную силу, то есть распространить на деяния, совершенные до его принятия. Именно по этим основаниям приговор суда в отношении Рокотова и других был отменен, и дело слушалось повторно. На этот раз судьи знали, что делали, и приговорили Рокотова к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение.
До настоящего времени считалось, что как генеральный прокурор Руденко явно спасовал перед неудержимым напором Хрущева.
Как же на самом деле вел тогда себя Руденко? Об этом стало известно только - в 2007 году. Вот что рассказал мне сын Руденко - Сергей Романович: «В 1961 году состоялся серьезный разговор отца с моей старшей сестрой Галиной.
Отец сказал, что на состоявшемся заседании по делу валютчиков Рокотова и Файбышенко Хрущев потребовал применить к ним высшую меру наказания - расстрел. Это означало придание закону обратной силы. Отец в ответ заявил, что он с этим не согласен и он лично не даст санкцию на такую меру, так как это противозаконно.
- А вы чью линию проводите - мою или чью-нибудь еще? - спросил Хрущев.
- Я провожу линию, направленную на соблюдение социалистической законности, - ответил отец.
- Вы свободны, - сказал Хрущев.
После этого с Хрущевым у отца долго не было никаких контактов, и он ожидал отставки в любой момент. И вот в один из вечеров после ужина он пригласил к себе в кабинет Галину, все ей рассказал и попросил, чтобы она, когда я вырасту (а было мне тогда 10 лет), объяснила реальные причины его возможной отставки.
Однако все сложилось иначе. На проходящей спустя 2 месяца сессии Верховного Совета СССР Хрущев вдруг опять обратил внимание на отца, попросил его подняться и, ссылаясь на упомянутый случай, поставил его в пример всем присутствующим - как человека, принципиально отстаивающего свои взгляды».
Старожилы прокуратуры приводили мне много других случаев, когда Руденко проявлял характер. Заведующий кафедрой криминалистики Московской государственной юридической академии, профессор Владимир Евгеньевич Эминов рассказывал о стычке Руденко в 1977 году с Бугаевым - министром гражданской авиации, главным маршалом авиации, фаворитом Брежнева...
По личному распоряжению Руденко ВНИИ и следственному управлению Прокуратуры СССР было дано задание разработать первую отечественную методику расследования авиационных происшествий в гражданской авиации. Работа поручалась старшему прокурору следственного управления Прокуратуры СССР М. Лодысеву.
По итогам этой работы были подготовлены методические рекомендации, а также представление генерального прокурора СССР министру гражданской авиации СССР "О грубейших нарушениях законодательства о безопасности полетов при эксплуатации легких самолетов и вертолетов в гражданской авиации".
Проект представления лег на стол Руденко. Многие считали, что такой резкий документ он не подпишет. Ведь представление адресовалось самому Бугаеву - шеф-пилоту и любимцу Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева.
Однако Руденко без каких-либо комментариев и сомнений представление сразу же подписал, ибо речь шла о безопасности граждан и интересах государства.
По свидетельству очевидцев, Бугаев, получив представление, пришел в неописуемую ярость и устроил скандал в отделе административных органов ЦК КПСС, откуда немедленно в следственное управление и Министерство гражданской авиации примчались проверяющие. Наша с Лодысевым служебная карьера висела в буквальном смысле на волоске. Однако это продолжалось недолго. Вскоре ревизоры ЦК КПСС завершили проверку. При этом они не только подтвердили все описанные в представлении просчеты, но и выявили еще и другие. Об этом они не преминули довести до сведения обескураженного министра. Руденко же, как всегда, был невозмутим и сразу же подписал приказ, в котором мне и Лодысеву были объявлены благодарности и выданы денежные премии в размере месячного оклада".
Заключение
Руденко как мог противостоял распространенному в те времена "директивному", или, как его еще называли, "телефонному", праву, когда те или иные высокопоставленные чиновники - и не только из партийной элиты - пытались так или иначе воздействовать на прокуроров и следователей.
Многие современники, хорошо знавшие Романа Андреевича Руденко, называли его "государственным человеком". Хотя кто-то говорил, что правильнее было называть его "государев человек". Мол, больше служил не государству, а государям, вождям. С вождями он не боролся, не был он революционером, зато был ревностным охранителем государственности. Поэтому первое определение, на мой взгляд, куда точнее и правильнее передает характер его деятельности. Случалось, он освящал духом закона решения и приказы государства. Наверное, потому, что всегда верил: несмотря ни на что, его государство живет и развивается в правильном направлении. Он был профессионалом именно в советском понимании этого слова. И не мог быть тогда другим. Другого на таком посту просто не потерпели бы...
Деятельность Романа Андреевича Руденко на посту главного "стража законности" страны, продолжалась 27 лет. Ни один советский прокурор не занимал столь долго этот пост. Руденко сумел пережить самые страшные и суровые времена. В оценке его работы мы сегодня можем быть уже спокойными и беспристрастными. Он был героем своего времени. А время ему досталось тяжелое. Но времена не выбирают. В них, как сказал поэт, живут и умирают... Во всяком случае, в отличие от его земляка и предшественника Ивана Григорьевича Щегловитова, судьба отнеслась к нему куда благосклоннее. Хотя уже нет государства, интересы которого столь долго и убежденно защищал Роман Андреевич Руденко. Его по праву называли "патриархом советской прокуратуры". Он был ее сыном и создателем одновременно. Его пример служения своей стране не потерял ценности и в наши дни. Правда, сегодня мы оцениваем историю этой страны, а значит, и деятельность Руденко уже с иных позиций...
За несколько лет до рождения Руденко, когда вихри надвигающейся первой русской революции уже пугали и будоражили российское общество и государство, Василий Осипович Ключевский записал в своем дневнике:
"Право - исторический показатель, а не исторический фактор. Термометр, а не температура. Действующее законодательство содержит в себе minimum правды, возможной в известное время.
Порядочные люди нуждаются в законе только для защиты от непорядочных. Но закон не преображает последних в первых.
Закон - рычаг, которым движется тяжеловесный, неуклюжий и шумный паровоз общественной жизни, называемой правительством. Рычаг, но не пар".
Итак, право - не движущая сила общества. Оно не преображает людей, а лишь сдерживает их. Закон - сильный рычаг. Но возможности его ограничены историческим временем.
Роман Андреевич Руденко, пожалуй, действовал именно в духе этих констатаций великого русского историка. Он не заблуждался относительно своих возможностей. Всегда честно исполнял идущие сверху установки, потому что ясно представлял, чем грозит и чем закончится неисполнение. Ведь он очень много повидал и испытал на своем веку. И еще. Он все-таки верил, что в конечном счете общее движение и развитие государственности, которой он служил, верное.
На месте Романа Андреевича Руденко в то "известное время" вполне могли оказаться другие люди. И никто не скажет, смог ли бы кто из них в "известных обстоятельствах" сделать меньше дурного и больше хорошего.

Список литературы
Басков В.И. История прокуратуры Российской империи // Вестник МГУ. Сер.11, «Право». 1997. № 2.
Бессарабов В.Г. Дореформенная (петровская) прокуратура (1772-1864 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 8.
Бессарабов В.Г. Пореформенная российская прокуратура (1864-1917 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 10.
Бессарабов В.Г. Постсоветская российская прокуратура // Журнал российского права. 2002. № 3.
Бессарабов В.Г. Советская прокуратура (1922-1991 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 12.
Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Око государево. Российская прокуратура. М., 1994.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.

Бессарабов В.Г. Дореформенная (петровская) прокуратура (1772-1864 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 8.
Басков В.И. История прокуратуры Российской империи // Вестник МГУ. Сер.11, «Право». 1997. № 2.
Бессарабов В.Г. Дореформенная (петровская) прокуратура (1772-1864 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 8.
Бессарабов В.Г. Дореформенная (петровская) прокуратура (1772-1864 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 8.
Бессарабов В.Г. Советская прокуратура (1922-1991 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 12.
Басков В.И. История прокуратуры Российской империи // Вестник МГУ. Сер.11, «Право». 1997. № 2.
Бессарабов В.Г. Советская прокуратура (1922-1991 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 12.
Бессарабов В.Г. Советская прокуратура (1922-1991 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 12.
Там же.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.
Бессарабов В.Г. Постсоветская российская прокуратура // Журнал российского права. 2002. № 3.
Бессарабов В.Г. Советская прокуратура (1922-1991 гг.) // Журнал российского права. 2002. № 12.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.
Там же.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.
Бессарабов В.Г. Постсоветская российская прокуратура // Журнал российского права. 2002. № 3.
Прокуратура Санкт-Петербурга: Исторический очерк. СПб., 1997.












2