Демографическая политика СССР

Позже, в 1965 г. на пресс-конференции в связи с 20-летием Победы маршал Советского Союза И.С. Конев отметил, что «половина этих потерь приходится на военнослужащих, а другая половина — 10 млн. человек — на гражданское население. Десятилетиями публикации о величине наших прямых потерь в основном касались жертв гражданского населения. И это до недавнего времени. Более того, в истории Великой Отечественной войны почти ничего не говорится о наших потерях в различных операциях войны, но зато доказывается, что если в 1941 г. под Киевом и попала в плен часть наших военнослужащих, то их было не так уж много...
Сейчас много пишут и спорят о том, были ли обоснованны жертвы в боях, в том или ином сражении, и можно ли было добиться победы малой кровью. Такие споры всегда были и будут, их ведут и историки, и участники войн. Дело военных историков - оценить весомость аргументов участников спора, но одно ясно — оценивать ситуацию надо, учитывая всю сложность и противоречивость обстановки, в которых принимались те или иные решения. Иначе — «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». То, что с позиций солдата, взводного, ротного может казаться непонятным и даже жестоким, с высокой колокольни представляется единственно возможным решением.
Ясно одно — наибольшие потери понесли наши Вооруженные Силы именно в 1941 и 1942 гг. Только в 1941 году попало в плен — по некоторым данным — до 3,9 млн. военнослужащих. Из них к февралю 1942 г. в живых осталось лишь 1,1 млн. Цифры эти, конечно, нуждаются в уточнении, но то, что основные наши потери пленными приходились на 1941 г., — вне сомнения. Ну а сколько наших людей попало в плен, какова их дальнейшая судьба? У нас опубликовано лишь число погибших в плену — 3,9 млн. человек, но ведь какая-то их часть была освобождена Красной Армией и вновь стала сражаться, какая-то часть ушла к партизанам. Наконец, кто-то остался на Западе. Словом, общая численность наших пленных, видимо, превышала 5 млн. и составляет, по различным оценкам, до 5,7 млн. человек.
При всем героизме наших людей в начале войны не хватало оружия и умения воевать. Особенно велики были потери практически не обученных бойцов из дивизий народного ополчения, героически «затыкавших дыры» в обороне. Ведь только в боях под Москвой летом и осенью 1941 г. участвовали 16 московских дивизий народного ополчения обшей численностью 160 тыс. человек, под Ленинградом в частях народного ополчения сражалось свыше 130 тыс. человек. Недостаточная подготовленность командного состава усугублялась военной безграмотностью и импульсивностью Сталина, Ворошилова, Буденного и др. Единоличное принятие Сталиным решений сковывало действия на местах и в Генштабе. Маневренная война с ее быстро меняющейся обстановкой оказалась гибельной для бездарной сталинской системы, которую спас от разгрома патриотизм и героизм нашего народа, ценой огромных жертв защитившего Родину. Велика роль и таких воистину народных полководцев, как Г. Жуков и других, которые взяли на себя всю тяжесть ведения войны после страшных поражений лета и осени 1941 года (которые полностью на совести Сталина и таких «стратегов», как Ворошилов, Буденный и др.).
В основном к начальному периоду войны — 1941 и в меньшей мере 1942 гг. — относятся и многочисленные потери, обозначаемые очень неопределенным и трагичным понятием «пропавших без вести». Сколько их было в годы войны, мы до сих пор не знаем. А ведь многие из этих людей вполне заслуживают звания «безымянных героев», просто их гибель, в основном в 1941 г., не была зафиксирована в соответствующих документах. Часть «пропавших» оказались в плену, а потому отношение к пропавшим без вести и их родственникам было настороженным. Сколько из них погибло, сколько оказалось в плену, сколько вернулось домой?
Все мы знаем о том, что были целые соединения и части из наших соотечественников, сражавшихся на стороне гитлеровцев. Это и так называемая РОА, и соединения СС из жителей Западной Украины и Эстонии, и так называемые казачьи сотни, и национальные легионы, и полицейские части. Сколько всего их было? Ведь это пусть тяжелая, неприятная, но часть нашей истории.
Люди умирали в госпиталях от ранений и болезней. Всего, по оценкам Б.В. Соколова, от ран в годы войны скончалось 2,5 млн. человек, а всего было ранено 25 млн. человек. И хотя после успешного лечения в строй возвращались 72,3% раненых (в 1941 г. — 48,8%, в 1944 г. — 75,4%), какая-то часть раненых умирала, ну а как считать, если человек умер от ран не в январе 1945 г., а в январе 1946 г. — это что, прямые потери или нет?
Несли потери и партизаны, которых насчитывалось свыше 1 млн. человек. Партизаны уничтожили, ранили и захватили в плен свыше 1 млн. фашистов и их пособников, вывели из строя свыше 4 тыс. танков и бронемашин, действия партизан отвлекали 24 вражеских дивизии, в том числе 15—16 дивизий на охрану коммуникаций. Но и много партизан погибло в боях, в многочисленных окружениях и прочесываниях. Трудно подсчитать и жертвы среди подпольщиков, ведь само это понятие весьма относительно, когда прямо или косвенно с фашистами воевал весь народ.
Большие потери от голода и репрессий оккупантов понесло и население временно оккупированных советских территорий, где к концу 1942 г. проживало примерно 40% довоенной численности населения. Многие из них были вывезены на принудительные работы в Германию — из 6 млн. человек, насильственно угнанных во время войны, к 1953 году на родину вернулось 5,5 млн. человек. Гибло от голода и военных действий гражданское население прифронтовых районов. Только в Ленинграде от голода и болезней погибло, по уточненным данным, не менее 800 тыс. человек. Общие потери гражданского населения оцениваются примерно в 10 млн. человек, причем эти цифры также нуждаются в уточнении.
В тяжелых условиях работали труженики тыла. Пришлось им пережить и потерю близких, и труд по 12—14 часов, и продовольственные трудности.
Можно считать, что в среднем потребление продуктов питания в СССР в годы войны уменьшилось на 35—40%. Наиболее тяжелое положение было на оккупированной территории и в осажденном Ленинграде зимой 1941/42 года во время его блокады. Самая низкая норма выдачи хлеба была с 20 ноября по 25 декабря 1941 года, когда рабочие получали 250 граммов хлеба низкого качества, а остальные граждане — 125 граммов, о которых точно было сказано «125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам». Только от элементарной дистрофии в 1941 г. умерло 64 тыс. человек, в январе—феврале 1942 г. — 200 тыс. ленинградцев. К маю 1942 г. за счет улучшения питания заболеваемость дистрофией уменьшилась в 5 раз. Отметим, что в остальных неоккупированных районах СССР в первые два года войны были лишь отдельные случаи дистрофии.
В годы войны рождаемость на неоккупированных территориях снизилась примерно вдвое — в 1940 г. в СССР родилось 6,1 млн. детей, а в 1943 г. — около 3 млн. Особенно снизилась рождаемость на временно оккупированной территории — так, в Днепропетровске в 1943 г. она составила 30% довоенного уровня. Уменьшилась в годы войны и брачность населения: так, в Узбекистане в 1940 г. было зарегистрировано 49 тыс. браков, а в 1943 г. — 22 тысячи.
В годы войны, особенно в 1941 —1942 годах, даже на неоккупированных территориях увеличилась смертность среди гражданского населения. И это при том, что на неоккупированных территориях не было массовых эпидемий, а начавшееся в 1943—1945 гг. широкое внедрение новых лекарственных препаратов (антибиотики, сульфаниламиды) позволило быстро снизить смертность, особенно детей до одного года.
Если же подсчитать косвенные потери населения страны в годы войны в целом, то они примерно оцениваются в 22—23 млн. человек. Ну, а прямые потери? Мы уже говорили о сложности такого рода подсчетов, и сейчас можно обсуждать лишь сугубо приближенные расчеты. В нашей печати сообщалось, что в боях за Родину погибло около 8 млн. советских воинов. И эти цифры нуждаются в уточнении: по оценкам Б. Соколова, эта величина составляет 8,5 млн. Только люди 1906 года рождения потеряли в годы войны 34,5% довоенной численности мужчин и 9,5% численности женщин. Видимо, потери мужчин 1920—1926 гг. рождения были заметно больше. По ориентировочным расчетам, до 1959 г. дожило на 45—50% меньше мужчин этого поколения, если бы существовала одна «естественная смертность».
В целом лишь к началу 1955 года население нашей страны достигло довоенного уровня, к концу 50-х годов вышла на довоенный рубеж Украина и лишь к 1970 г. — население Белоруссии.
По расчетам советских исследователей, если бы не было войны, то население СССР на начало 1946 г. составило бы 213 млн. чел., а фактически было 167 млн. человек. Иначе говоря, разницу в 46 млн. человек можно принять как вариант оценки суммы прямых и косвенных потерь. Можно полагать, что прямые и косвенные потери населения СССР в Великой Отечественной войне, исходя из имеющихся в нашем распоряжении данных, составили 48—50 млн. человек, в том числе прямые потери — 26—27 млн. человек.

Заключение
Всего же только за годы первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войн прямые и косвенные потери населения нашей страны составили около 75 млн. человек. Без учета потерь от голода и репрессий. А с учетом голода и репрессий — 105—115 млн.
Демографическое «эхо» войн и других трагических событий века еще долго будет сказываться на развитии нашего населения, да и не только его. В чисто демографическом плане следует учесть, что прямые последствия войны залечиваются через десятилетия, война сказывается на здоровье людей спустя многие поколения. Только через 30—40 лет после окончания войны в детородных возрастах выравниваются диспропорции в численности мужчин и женщин.
Социальные последствия войн — особая тема. Послевоенная вспышка преступности и организованного бандитизма, столь памятная людям старшего поколения, — лишь отражение старой истины, что всеобщее ожесточение — удел и побежденных, и победителей. Поэт Д.Л. Андреев, сын знаменитого русского писателя Леонида Андреева, мудро заметил: «С войн человек не может вернуться целым. Он искалечен либо физически, либо психически или нравственно. Человек, который говорит, что он вернулся с войны нормальным, он-то и есть ненормальный».
Многие участники афганских событий, что оказалось для нас внове, как будто не было печального опыта участия США во вьетнамской войне, в условиях постоянного физического и психического напряжения пытались найти выход в наркотиках. Конечно, «не всегда солдаты прибегали к ним в боевой обстановке, но подобное случалось... Ребята оправдывали свой поклон дурману снятием нервных стрессовых состояний перед боевыми операциями, в период несения ночной караульной службы неподалеку от душманских позиций, другими обстоятельствами».
Трудности адаптации к мирной жизни, переоценка ценностей, столь ясных и недвусмысленных в условиях военных действий, — вот с чем столкнулись вернувшиеся фронтовики Великой Отечественной и с чем сегодня сталкиваются вчерашние участники войны в Афганистане, Чечне.
«Белых» пятен в нашей «демографической истории» еще очень много.
Вглядываясь в окружающую действительность, мы понимаем, что «уничтожение кулачества как класса» обернулось почти повсеместным уничтожением крестьянства как такового. Со всеми вытекающими последствиями: разрушением традиционной крестьянской культуры, базирующейся, по мнению Чаянова, на «началах трудового семейного хозяйства» (которое мы сегодня столь рьяно пытаемся возродить). Тотальному разрушению подверглась сама культурная основа, вокруг которой формировалась деревня как социальная и хозяйственная единица.
Мы яснее понимаем, что курс на руководство и «переделку крестьянства» — по выражению Н. Бухарина — привел к появлению качественно нового работника, лишившегося деревенских корней и не обросшего городскими, утратившего крестьянскую культуру и не приобретшего индустриальную. (Маргинальный налет и сегодня явственно проступает — и на крестьянстве, и на рабочем классе, и на истощившейся прослойке интеллигенции.) Кокетничанье и заигрывание с новоявленным рабочим классом, развращение «гегемона» позволяли, прикрываясь его именем, творить любые преступления. Принадлежность не к рабочему классу, документально засвидетельствованная отметкой в паспорте, закрывала перед не охваченным «высоким званием» вес двери — кроме лагерных.
Результатом грандиозных социальных подвижек стал, по выражению М. Волошина, «геологический сдвиг душ». В вареве классовой борьбы закалялся новый человек. (Спустя десятилетие «закалке» подверглись целые народы, высланные в места с благоприятствующим для этой цели климатом.) Гвозди и винтики, шурупы и кирпичи — из лексикона времени, в котором человек утратил свою самодовлеющую ценность. В котором мы его потеряли. Попутно возведя на пьедестал Павлика Морозова и Лидию Тимашук.
Б. Слуцкий позже напишет: «Шел весь народ, его большой объем. Довольный исторической судьбой своей, а личной не вполне довольный: все революции да войны, еще нескоро прозвучит отбой. Величьем удовлетворен вполне, зарплатой удовлетворен не полностью...». Шел или бежал? — в города от голода («знает деревенское дитя, сын и внук крестьянский, что в крестьянстве ноне не прожить...»), на новостройки — не только по безмерности энтузиазма, но и бежал от клейма «классово чуждого элемента», просто на поверку? Не только трагические тридцатые годы, но и фарсовые последними внесли лепту в формирование генераций «перекати-поля» — сотнями «ударных комсомольских», пресловутым БАМом. Стоит ли сегодня удивляться, что «именно набродь — наиболее активная миграционная единица, которой не дороги ни местные традиции, ни местная история...». Стоит ли удивляться, что и спустя десятилетия мы имеем вид путешественников? Что ни у кого нет определенной сферы существования? Что в своих домах мы как будто на постое, в семье имеем вид чужестранцев, в городах кажемся кочевниками...
Из истории недавней. В 1986 году от несчастных случаев, отравлений и травм в нашей стране погибло 183,3 тыс. мужчин и 64,8 тыс. женщин (большей частью — это мужчины трудоспособного возраста в возрасте от 20 до 50 лет). Чтобы осознать масштаб этих потерь, напомним, что во всех войнах эпохи Петра I погибло около 40 тыс. человек, а в Бородинской битве было убито 13 тыс. русских солдат и офицеров. Ежегодные потери, равные сражениям, вошедшим в историю.
Вот уже более пятидесяти лет наш народ живет в отсутствии войны. Но продолжаются в мире так называемые «локальные войны и конфликты». За этим изящным термином скрываются войны, в которых после окончания второй мировой войны, по примерным оценкам, погибло 25 миллионов человек. Только в ходе национально-освободительной войны погибло около 3 млн. вьетнамцев, в ирано-иракской войне — около 1 млн. человек: Для нашего народа осознанием трагедии локальных войн стали события в Афганистане, антитеррористическая операция в Чечне, весь комплекс последствий которых мы еще только начинаем понимать. И дело не только в судьбе погибших и раненых воинов, важно и то влияние, которое окажут эти события в будущем.
Человеческие потери, бедствия населения, о которых шла речь, — уже история. Но История — ревнивый учитель: кто не помнит прошлое, «тот вряд ли с будущим в ладу».





Литература:
1.Беломорско-Балтийский канал имени тов. Сталина // Беломорстрой, 1933.
2. Биншток В.И., Каминский Л.С. Народное питание и народное здоровье. - М., 1929.
3. Бутов В.И. Демография: Учебное пособие /Под ред. проф. В.И. Игнатова. – Ростов-на-Дону : Март, 2003.
4. Васильев Б. Люби Россию в непогоду...// «Известия», 1989, 17 января.
5. Великая Отечественная война, 1941 —1945. - М.: «Советская энциклопедия», 1985.
6. Власьсвич Ю.Е. Экономическое бремя милитаризма. - М.: «Мысль», 1980.
7. Всесоюзная перепись населения 1926 г. - М., 1931. Т. 51.
8. Гражданская война и военная интервенция в СССР : «Энциклопедия». - М., 1983.
9. Демографический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1985.
10. Индустриализация СССР (1919—1932 гг.) : Документы и материалы. - М., 1970.
11. Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990.
12. Лацис О. Перелом. // «Знамя», 1988, №6.
13. Люди сталинградского тракторного : Очерки. - М., 1934.
14. Медков В.М. Демография: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004.
15. Мяло К. Оборванная нить. // «Новый мир» 1988, №8.
16. Паспорт // Энциклопедический словарь. «Ф. Брокгауз, И. Эфрон». СПб., 1897, т. ХХII.
17. Паспортная система // Энциклоп. словарь т-ва «Бр.А. и И. Гранат и К», 7-е изд., (1912) - Т. 31.
18. Паспортная система // БСЭ. М., 1939.
19. Платунов Н.И. Переселенческая политика Советского государства и ее осуществление в СССР (1917 г. — июнь 1941 г.). - Томск, 1976.
20. Путь в ХХI век : Стратегические проблемы и перспективы российской экономики. – М.: Экономика, 1992.
21. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 2. 1929—1940 г.- М., 1967.
22. Советское крестьянство : Краткий очерк истории (1917—1969). - М., 1970.
23. Соколов Б.В. О соотношении потерь в людях и боевой технике на советско-германском фронте в ходе Великой Отечественной войны. // «Вопросы истории», 1988, №9.
24. Труд в СССР : Экономико-статистический справочник. - М.-Л., 1932.
25. Урланис Б.Ц. Война и народонаселение Европы. - М., 1960.
Публикации ЦСУ СССР и Госкомстата. 1993г.
Урланис Б.Ц. Война и народонаселение Европы. М., 1960. - С. 55— 58, 340.
Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. – С. 241.
Биншток В.И., Каминский Л.С. Народное питание и народное здоровье. М., 1929. - С. 55.
Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. – С. 242.
Гражданская война и военная интервенция в СССР.—«Энциклопедия». М., 1983. - С. 670.
Индустриализация СССР (1919—1932 гг.) Документы и материалы. М., 1970. - С. 104.
Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. – С. 243.

Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. – С. 244.


«Военный энциклопедический словарь». М., 1983.
Моисеенко В., Мукомель В. В буднях великих строек // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. С. 214.
См.: Минц Л.Е. Аграрное перенаселение и рынок труда в СССР. М., 1929. - С. 291; «Вопросы труда», 1930, №2. - С. 54; «Вопросы труда в цифрах». Стат. справочник за 1927—1930 гг.
См.: Всесоюзная перепись населения 1926 г. М., 1931, т. 51. - С. 130, 143.

Платунов Н.И. Переселенческая политика Советского государства и ее осуществление в СССР (1917 г. — июнь 1941 г.). Томск, 1976. - С. 82.
«Вопросы труда», 1927, №5. - С. 26—27.
См.: там же, С. 28.

См.: «Вопросы труда», 1927, №8-9. - С. 15.
Там же, №11. - С. 10—11.
Там же, с. 4.

«Литературная газета», 1988, № 31.
См.: Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917—1969). М., 1970. - С. 239.
Труд в СССР. Экономико-статистический справочник. М.-Л., 1932. - С. 53.
Васильев Б. Люби Россию в непогоду...- «Известия», 1989, 17 января.

Лацис О. Перелом. — «Знамя», 1988, №6. - С. 159—160.
Васильев Б. Люби Россию в непогоду...- «Известия», 1989, 17 января.


Люди сталинградского тракторного. - М., 1934. - С. 131 —133.
См.: «Вопросы труда», 1930, №9. - С. 58.
См.: Беломорско-Балтийский канал имени тов. Сталина. Беломорстрой, 1933. - С. 3.
Беломорско-Балтийский канал имени тов. Сталина. Беломорстрой, 1933. - С. 12.
«Литературная газета». 1989, 8 февраля.

«Вопросы труда», 1931, №10. - С. 15.
Люди сталинградского тракторного. - М., 1934. - С. 208 - 209.
«Статистическое обозрение», 1928, №7. - С. 83.

«Вопросы труда», 1930, №9. - С. 3.
«Вопросы труда», 1931, №10. - С. 47.
«Вопросы труда», 1931, №2. - С. 25.
Сталин И.В. Соч., т. 13. М., 1952. - С. 53.

Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам, т. 2. 1929—1940 г., М., 1967. - С. 330.
БСЭ. Второе издание. М., 1955. Т. 32. - С. 200.

Паспортная система // БСЭ. М., 1939.
Паспортная система // Энциклоп. словарь т-ва «Бр.А. и И. Гранат и К», 7-е изд., (1912) - Т. 31. - С. 324.
Там же, с. 323.
Паспорт // Энциклопедический словарь. «Ф. Брокгауз, И. Эфрон». СПб., 1897, т. ХХП-а, с. 923.
Кваша А. Цена побед // СССР: демографический диагноз. М.: Прогресс, 1990. – С. 245.
. «Большевик», 1946, №5, с. 3.

«Международная жизнь», 1961, №12, с. 8; «Советская Россия», 30.4.1965.
«Известия», 21.06.88, с. 3.
Соколов Б.В. О соотношении потерь в людях и боевой технике на советско-германском фронте в ходе Великой Отечественной войны. — «Вопросы истории», 1988, №9. - С. 117.
Великая Отечественная война, 1941 —1945. - М.: «Советская энциклопедия», 1985. - С. 530—531.
Там же, с. 609.

Соколов Б. «Вопросы истории», 1988, №9. - С. 117.
Власьсвич Ю.Е. Экономическое бремя.милитаризма. М., «Мысль», 1980.
"Литературная газета", 26 октября 1988 г.

Мяло К. Оборванная нить. — «Новый мир» 1988, №8, с. 255.

«Известия», 1988, 21 октября.












38